66 и 99

   Полдень, солнце – раскаленный апельсин, зависло над пыльным городом, словно красное медное сердце на ниточке в груди огромного железного дровосека. Он бежит сквозь песчаные барханы к оазису, размахивая ржавым топором, в глазницах - обезумевшие белые бильярдные шары - шестёрки. Ниточка дымится, оазис с водой приближается слишком медленно. Дровосек достигает края живительное озера как раз в тот момент, когда веревочка, поддерживающая его медное раскаленное сердце-маятник, перегорает. Гигант падает на песок, ржавый топор в вытянутой руке застывает, сердце падает, словно гиря в мусопровод. Глаза выкатываются из глазниц и глухо падают в песок. 66 для дровосека, 99 для красной рыбке в озере. Изо рта дровосека выплывает дымок от перегоревшей ниточки, его последний сон, мечта, а может быть последнее воспоминание.
  Горячий песок, проходя сквозь пальцы, превращается в стеклянные сосульки. Руки мастера искусно изгибают стекло как тянущуюся карамель. Толпа затаив дыханье смотрит на его черные обожжённые ладони. Движения мастера точны, но не слишком гибки. Стеклянный дракон получается в форме изогнутой двойки на почтовом конверте. “Херня!!” – кричит мальчик в желтой кепочке и кидает в мастера не доглоданный остаток пломбира в стаканчике. Мороженное зашипев, стёрло на лице грим, обнажив стальные щеки с мелкими вертикальными отверстиями – радиаторами. Смех толпы. Тела людей размазываются и превращаются в ощипанных и обоженных куриц, вместо голов резиновые фаллосы. Машут крыльями, клюют свинцовые буквы газетные, а потом клюют друг друга и мычат.
  Маленькая красно-рыжая рыбка в черных очках удивленно смотрит на огромную железную статую, застывшую у кромки воды. Затем плавно махнув хвостиком, уплывает прочь.