Город нашего сознания

 — Вань, послушай. Здесь должен быть храм…
— Храм продажи портвейна?! Нет, Света, нет и еще раз нет. Сноси.

Едва появившееся в воздухе здание рассыпалось прахом и исчезло по мановению руки девушки.

— А… Что тогда построить? — робко поинтересовалась она, поворачивая голову к собеседнику и держа вытянутую руку перед собой, готовая воздвигнуть замену храма.
— Так. Дай подумать… — взъерошенный парень наморщил лоб, выуживая из воздуха карту и водя по ней пальцем. — Здесь у нас это… Агам. До ближайшей больницы метров сто-сто пятьдесят в худшем случае. Так… Ставь пагоду.
— Пагоду?!
— Пагоду.
— Зачем?
— Для душевного равновесия и медитации. Ставь, говорю.

Еще один жест — и на обширном пустыре появляется здание эпохи Древнего Китая с устрашающих размеров лестницей, ведущей ко входу. Короткий обмен взглядами между «строителями» — и здание заметно убавляет в высоте, уменьшая количество ступенек.

— Умница. А теперь перерыв. Можешь расслабиться.
— Да, пожалуй, пора… — опустив руку, девушка вдруг закатила глаза и начала тихо оседать на землю. Короткая ругань, взмах руки — и под строительницей появилось обшарпанное, но довольно мягкое кресло, не позволившее ей упасть.

— Света. Све-та! — легкая пощечина привела девушку в чувство и та, испуганно подскочив, наткнулась на парня и сразу же вжалась в кресло, пытаясь спрятаться от него.
— Ваня, прости! Прости! Я случайно! Я не хотела переутомляться! Я… — Света зажмурилась, пытаясь закрыться руками от наказания.
— Успокойся, — мягкий и даже по-отечески заботливый тон Ивана заставил собеседницу приоткрыть один глаз, а вскоре и второй. — И в мыслях не было тебя ругать. Ты гулять по своему разуму не привыкла, а восстанавливать и отстраивать его — тем более. Поэтому неудивительно, что два-три действия, пусть и массивных, выбили тебя из сил.

Убедившись, что подруга очнулась и больше не планирует падать в обморок, парень отошел от кресла, закуривая и впиваясь прищуренным взглядом в небо.

— Свет, напомнить тебе, зачем я здесь? — наконец, произнес он, вертя сигарету в пальцах. — Чтобы помочь тебе восстановить равновесие после… — Иван запнулся, подбирая подходящее слово. — … После того срыва. Я помогаю тебе освоиться в твоем же разуме, помогаю отстроить заново то, что разрушено, и учу тебя строить саму. У меня нет ни малейшего желания ругать тебя, потому что…
— Д-да, — с дрожью в голосе перебила его девушка, выглядывая из кресла. — П-потому что одно неосторожное слово от близкого человека — и все труды пойдут насмарку.
— Именно. Все снова рухнет и, скорее всего, уже без возможности восстановления. Поэтому… — Окурок подлетел вверх и растворился в воздухе, из которого вновь появилась карта. — … Поэтому ни единого плохого слова ты от меня не услышишь.

Взмах — и перед друзья появилось некое подобие левитирующей лавочки. Критически осмотрев вундервафлю, парень запрыгнул на нее и махнул Свете рукой.

— Садись. Покажешь, где и что еще надо оживить.

***

Пять минут путешествия по пустырю, на котором тут и там встречались фундаменты-заготовки под здания, прошли в полнейшей тишине. Наконец, на горизонте показались развалины многоэтажки, от вида которых Света поежилась и уткнулась в плечо парня, обхватив его за руку.

— Это оно? — уточнил Ваня, останавливая лавочку неподалеку от руин.
— Вань… Не надо. Я не хочу это восстанавливать.
— М-м? — парень кинул на подругу вопросительный взгляд, но та прятала глаза, отворачиваясь от него.
— Не надо. Вань. Просто не надо. Будет хуже. Просто…

Дальше слушать Иван не стал, высвобождая руку и соскакивая на землю. В спину ему раздалось слабое «Пожалуйста», но рука уже очертила жест в воздухе — и на месте разрушенного здания поднялась шестиэтажка, сплошь состоящая из темного стекла.
Света побелела и, тихо соскользнув с лавочки, сделала два неуверенных шага ко входу в здание

— И… Что же такого страшного в этой многоэтажке? — без особого интереса уточнил Ваня, однако девушка лишь жестом поманила его за собой, продолжая опасливо двигаться к двери.
Стеклянные двери с тихим жужжанием раздвинулись, пуская друзей внутрь. Посреди абсолютно пустого и тихого этажа красовался лифт с обгорелым, но вполне читаемым указателем рядом с ним.

— Это… — Иван начал было говорить и осекся, кинув на подругу вопросительный взгляд.
— Да. Это кладбище моих проблем. Ну, или склад. Все, из-за чего я сорвалась и из-за чего мы отстраиваем мой разум заново, было оставлено здесь… А потом и разрушено. — Уверенным шагом подойдя к лифту, девушка нажала кнопку и жестом поманила друга. — Раз уж ты восстановил это место, не откажешься от небольшой экскурсии? Все равно мы никуда не торопимся.
— А ты не боишься, что эти проблемы как-нибудь выберутся наружу? И все снова пойдет под откос?
— Не пойдет, — нервно усмехнулась Света, заходя в кабину лифта и втягивая туда Ваню. — И не выберутся.
— Почему ты так уверена?
— Потому что хуже уже не будет. И, в конце концов, мы с тобой здесь как раз для того, чтобы сдержать все под контролем. Поехали.

Лифт с тихим гудением начал подниматься и остановился лишь на самом верху.
— Камильская! Вот ты где! Опять опоздала! — перед вышедшими на этаж друзьями возникла постаревшая лет на двадцать Света, одетая в строгий деловой костюм и то и дело посматривающая на красивые наручные часы. — Это уже второе опоздание за полгода! Если так будет продолжаться, я… я…
— Извините, Светлана Денисовна, — пожала плечами девушка. — Более не повторится. Я же не виновата, что город встал в пробках.
Фыркнув, Света-старшая удалилась, позволив Ване и Свете-младшей осмотреть этаж. Десятки, если не сотни офисных мест-«коробочек», между которыми сновали копии девушки, отличавшиеся друг от друга лишь длиной волос и нарядами. Тут и там раздавались чьи-то властные окрики, беспрестанно звонили телефоны, а по воздуху хаотично летали документы. Сцапав один из них, Иван прищурился.
— Заявление… Об увольнении по собственному желанию…
— Мне его так и не подписали. Сказали, что должна отработать еще две недели в такой обстановке, тогда отпустят с миром, — вздохнула Света и вернулась в лифт. — Пошли дальше?
— Угум.

Пятый этаж по сравнению с предыдущим казался обителью тишины и умиротворения. Протащив Ваню за собой по коридору, Света постучалась в кабинет с табличкой «Деканат» и, не дожидаясь реакции, зашла внутрь.
— Здравствуйте, Екатерина Сергеевна, я…
— О, Камильская! Неужто поняла, что не получится закрыть сессию и пришла договариваться? — необъятных размеров женщина при виде студентки встряхнула своими подбородками и откинулась назад на офисном стуле, который чудом не сломался под ее весом.
— Нет, куда уж мне… На жизнь едва ли хватает, — заискивающе улыбнулась девушка. — Я просто хотела уточнить список экзаменов и зачетов, которые мне надо сдать.
— О-о-о-хо-хо-хо! Да тебе себя совсем не жалко, как я посмотрю! — кажется, можно было услышать, как стул облегченно выдохнул, когда собеседница поднялась и принялась рыться среди папок на полке. Наконец, выудив нужную, женщина хлопнула ею об стол и принялась выкладывать направления в аккуратную стопочку перед Светой.
— Вот это… И еще вот это… А это ты еще на втором курсе умудрилась не сдать… Еще у нас был демонстрационный экзамен, он для галочки, конечно, но сверху сказали, что обязателен...А, и сопромат! Новая программа обучения включает его обязательным предметом на всех курсах. Все! Получите-распишитесь.
— Серьезно?.. — Иван смерил кислым взглядом стопку листов толщиной в две ладони, а Света лишь пожала плечами.
— Ну если не хочешь сдавать столько, я все еще не против договориться, — заговорщически подмигнула “гроза офисных стульев”, со скрипом опускаясь на один из них. — Каких-то двадцать тысяч — и зачетка будет пестреть от сданных предметов!
— Нет, спасибо, я, пожалуй, пойду… — и девушка торопливо выбежала в коридор.

Иван выскочил следом как раз вовремя, чтобы заметить, как Света шмыгает носом и дергает плечами, готовая заплакать. Секунда — и девушка уже стоит в крепких объятиях.
— Ну, ну… Чего ты? Это же лишь воспоминания. Тем более уже неактуальные. Не так ли?
— П-понимаешь… — Камильская едва сдерживала рвущиеся наружу рыдания. — М-меня родители бы у-у-убили, если б меня отчислили… А тут т-т-такое…
— Ох. Ну ладно тебе, Свет. Все обошлось же. И ты разобралась с львиной долей экзаменов.
— Я… Да. Ты прав. Пойдем дальше, — отстранившись, девушка вытерла глаза и быстрым шагом направилась к лифту.

На следующем этаже Света, к удивлению друга, не выпустила его наружу.
— Не выходи, Вань. Просто… Просто послушай. Не хочу, чтобы ты это видел.
Удивленный парень замер, вслушиваясь в отдаленный шум. Вскоре шум превратился в два голоса — мужской и женский — которые с каждой секундой звучали все громче и громче.
— Подожди, какие-то знакомые голоса. Это…
— Мои родители. Да.
— А почему они ссорятся? Я же часто бывал у вас дома, вы так хорошо жили… — озадаченный Иван опустил взгляд на девушку, которая все еще стояла между ним и выходом на этаж, но словно съежилась, уменьшилась в размерах и опустила голову.
— Они не любили выносить сор из избы. При всех гостях строили из себя образцово-показательную семью, а стоило остаться наедине или даже при мне — закатывали друг другу скандалы по любому поводу. По нервам это ударило сильнее чего-либо.
Последние слова были произнесены шепотом, а спустя секунду лифт тронулся на третий этаж.

— На этом мы тоже не выйдем. — тихо произнесла Света, когда на табло над дверьми зажглась тройка.
— Почему? Там тоже что-то с семьей?
— Хуже. Там вся моя личная жизнь.
— Вся… Подожди, то есть и…
— Да. И наши с тобой отношения, умершие три года назад.
— Ладно. Давай дальше.

Следующая остановка ознаменовалась резким запахом лекарств. Где-то вдалеке раздавался приглушенный женский плач.

— Добро пожаловать в стационар, — нервно усмехнулась девушка, окидывая взглядом длинный коридор, усеянными палатами по обе стороны. — Хочешь посмотреть на меня, лежащую под капельницей и рыдающую взахлеб во сне?
— Пожалуй, нет, — по лицу Ивана невооруженным глазом читалось, что ему не по себе и от запаха, и от мысли о том, что со здоровьем его подруги было далеко не все в порядке. — Поехали дальше.
— Как скажешь.

Торопливо вывалившись из лифта на последнем, пустом этаже, парень жадно глотнул воздуха, привалившись к стене. Света, медленно выйдя следом, окинула этаж взглядом и вздохнула.

— А это — последняя проблема, которая добила меня.
— Что? Этот этаж тоже не простой? — Иван поднял на нее удивленный взгляд.
— Да. И имя ему «Одиночество».

На какое-то время в здании наступила тишина: парень пораженно смотрел на спутницу, а та замерла, запрокинув голову и пытаясь что-то высмотреть в темном стеклянном потолке.

— К черту, Вань, — внезапно встрепенулась Света, поворачиваясь к другу. — Пошли отсюда. Надо снова похоронить это место и никогда больше к нему не возвращаться.

Потянув не сопротивляющегося парня за руку, девушка вывела его на улицу, на несколько метров от входа. Иван, смерив взглядом здание в последний раз, занес руку…

— Стой! Подожди, подожди! — Света легко оттолкнула его в сторону, сделала замысловатый жест — и на темном стекле, затрагивая все этажи, начала проявляться ярко-красная надпись.
— «Как весело тонуть в портвейне». Это что, какая-то кодовая фраза?
— Хуже. Это мой девиз… Бывший, — Света передернула плечами. — Когда не знаешь, чем спасти тело и разум, невольно хватаешься за бутылку с алкоголем. In vino veritas, et cetera… Да вот только ложь это все. Алкоголь лишь затуманивает разум.

Выведенные на здании слова потускнели, и девушка повернулась к другу, молча кивнув.
Взмах рукой — и шесть этажей стекла с оглушительным грохотом рухнули на землю горой стеклянной крошки, которая вскоре растворилась в воздухе.

— Как… Странно.
— Почему? — Ваня опустил руку и подошел поближе к Свете.
— Когда ты внутри своего разума, все так относительно легко восстанавливается, рушится, удаляется, создается, портится, чинится… Не так, как в реальной жизни. Это очень и очень непривычно. Сюрреализм.
— Не спорю. Но решение проблем внутри себя помогает решить проблемы снаружи. Ладно, к черту философию. Пошли заниматься реставрацией дальше. Что у нас на очереди?
— О, — девушка в который раз за день усмехнулась, доставая из воздуха карту. — Дальше у нас квартал эмоций. Я там ничего не смогу сама даже при всем желании. Справишься?
— Конечно. Где мы там оставили эту летучую лавку?