Как я руководил курсовыми и дипломными проектами?

Содержание

• Как я проводил экзамены?
• Как я учился?
• Как я начал преподавать?
• Как я вёл лекции, практические и лабораторные занятия?
• Как я руководил курсовыми и дипломными проектами?
• Как я занимался наукой?

Источник картинки

Обычно работа над курсовым и дипломным проектом выглядит примерно так: студент берёт тему из списка предлагаемых на кафедре, согласовывает её с руководителем, а затем всё забывает. За неделю до защиты он вдруг появляется (или руководитель его вытаскивает), и начинается работа над проектом :)

Я, конечно, утрирую, но в целом ситуация именно такая: в течении семестра мало кто занимается своей курсовой работой, примерно 80% всей работы делается за одну-две последние недели до крайнего срока сдачи текста на кафедру. Я над своей работой трудился постоянно, а потому получал определённый результат, однако от моего внимательного взгляда не ускользнул тот факт, что большинству преподавателей пофиг на эти курсовые, в том числе пофиг было на меня и моему первому руководителю. Он вспомнил о моём существовании только за неделю до защиты, хотя в целом у меня уже всё было готово, а вот у других его учеников работа только начиналась. Вся работа этого руководителя состояла лишь в том, чтобы порепетировать выступление на защите, а тексты курсовых он не читал. Об этом свидетельствует тот факт, что если посередине работы написать «до этого места все равно никто не дочитает, поэтому давайте докажем теорему Микки-Мауса...», он не сделает никаких замечаний. В списке литературы можно было написать несуществующую книгу вроде «Искусство порнографии на государственных экзаменах вузов России» и т. д. Всё это останется незамеченным. Единственное, что «Введение» могут прочитать, там нужно быть осторожнее.

Я хотел показать, что подобное отношение к курсовым и дипломным проектам провоцируется не студентами, а преподавателями. Вернее сказать, оно ими поощряется. Однако я старался идти против системы и делал работу качественно, хотя, поначалу бывало, что мог на месяц-другой отвлечься, но не больше.

Начиная с 5-го курса мне повезло с руководителем. Он в определённой степени заставил меня приходить к нему каждую неделю и по несколько часов мы беседовали. Более того, он читал работу целиком! А порой даже исправлял стилистические и грамматические ошибки. Эту тактику я и перенял у него, только немного изменив тематику общения.

Что за тактика?

Моя тактика работы со студентом над курсовой и дипломной была следующей. Эта тактика начала хорошо работать не сразу, а ближе к концу моей карьеры, когда появилось гораздо больше уверенности в себе.

Записавшийся ко мне студент сразу получает инструкции: он обязан отчитываться о проделанной за неделю работе, каждую неделю мы встречаемся и разговариваем, иногда консультация может проходить через скайп, но важно, что если студент пропадает надолго, я исключаю его из списка своих учеников без предупреждения. Когда он приходит за неделю до защиты и спрашивает: «что делать?», я отвечаю: «я с тобой больше не работаю, выкручивайся сам, я тебя предупреждал, правила игры тебе были известны».

Благодаря этой тактике мои студенты первыми сдавали работу на кафедру, ещё за месяц до защиты, когда другие студенты только начинали эти работы делать. Все работы я вычитывал внимательно, и мы много времени посвящали исправлению стилистических недочётов, переписывая вместе целые абзацы. Оставшийся свободный месяц мы посвящали созданию аккуратных презентаций и оттачивали выступление, прогоняя его по 10-15 раз так, чтобы заученный наизусть текст укладывался в отведённое время (обычно это 5-7-15 минут в зависимости от типа работы). Задача студента — идеально уложиться на нашей репетиции на 20-30 секунд быстрее ограничения по времени, это означает, что на самой защите он почти секунда в секунду укладывается в регламент.

Результат: выступления моих студентов резко отличалось качеством, чувством уверенности в себе, складностью изложения и чёткостью соблюдения регламента. Поскольку мы также прогоняли самые разные «каверзные» вопросы комиссии, ответы моих студентов обычно также удивляли преподавателей. Узнать моего студента у доски можно было даже не глядя в графу «руководитель» на титульном листе. Сразу понятно – это мой :)

Поначалу, конечно, у меня были и разгильдяи, которые подставляли меня и выступали плохо, но со временем я научился избавляться от таких заблаговременно.

Разговоры о жизни

Общение на консультациях по курсовой работе всегда сопровождалось и разговорами о жизни. Дело в том, что у курсовых и дипломных проектов есть ещё одна важная цель – воспитательная. Студент обязан выйти из вуза нормальным образованным человеком, который умеет правильно вести себя в обществе, решать обыденные задачи чётко и грамотно. Среди таковых есть и задачи нравственного характера. По мере своих сил и понимания жизни (не смотря на возраст), я всегда старался объяснить те или иные мировоззренческие вопросы, оставляя при этом студенту полную свободу выбора. Многих, например, я отучил от алкоголя и табака. Некоторых научил работать над собой: кого в нравственном, а кого в физическом отношении. Кто-то остался моим другом и теперь мы делаем некую совместную работу. Но были и те, кто с радостью свалил из-под моего влияния, их меньшинство. Надеюсь, что в любом случае влияние это было положительным.

Консультации могли проходить один час в неделю, а могли 2-3 часа. Теперь представьте, что число учеников может быть 3-4, а может быть даже 8. Представили? Вот-вот, в этом тоже состоит разница между преподавателями высокого класса и дилетантами, коими наш вуз был переполнен (на мой субъективный взгляд).

Начало конца

Был ещё один показательный момент в моей работе. Как-то я взял на себя труд читать работы ВСЕХ студентов, проходящих через нашу кафедру. Это около 60 работ в год (плюс минус 20, в зависимости от года). Я разработал правила оформления, и кафедра разрешила мне (даже устно поощрила за это) организовать контроль над соблюдением этих правил. Один из преподавателей даже сказал, что «мы должны ему низко поклониться за эти правила и за ту работу, что он добровольно делает».

Студенты, которые оформили работу неправильно, не попадали на защиту. Я отмечал все ошибки в каждой работе, затем студент их исправлял и приносил снова. Таким образом, за год я читал эти 60 работ по 2-3 раза. Ходил по университету со своей спортивной сумкой, доверху забитой работами, а днём или вечером с этой же сумкой (в которой уже была спортивная одежда) ходил на спортивные тренировки. Пару раз меня останавливала охрана университета, дескать, что в этой большой сумке несу. Странная работа охраны, неужели они думают, что если бы я хотел что-то взорвать, я принёс бы взрывчатку в большой сумке? Ну не бестолочи ли?..

Итак, я читал все работы… И то, что я видел в этих работах – это был какой-то ужас! В течении 5 лет, что я занимался подобным вычитыванием, я собрал достаточно доказательств того, что из нескольких десятков преподавателей кафедры только ДВА читают работы своих студентов внимательно. Остальные либо просто листают, либо не открывают вовсе.

Как вы думаете, когда я сделал преподавателям замечание и попросил внимательнее читать работы своих студентов, что они сделали?

Они засмеялись...

В ответ на эту реакцию я перестал заниматься данной деятельностью по обучению студентов грамотному типографическому стилю публикаций... Что сделали преподаватели?

Они сказали, что я не держу своих обещаний, что я слабый безвольный человек, который взялся за дело и бросил, осознав всю его сложность.

Ну что ж, коллеги, не имеющие воли даже прочитать работу своего студента, война так война :) «Имейте в виду, что это не вы мне нужны, а я нужен вам; вы стоите на ущербной позиции “незаменимых людей нет”, но вспомните Сталина, он считал, что кадры решают всё, эту же мысль пафосно повторяет наше руководство на каждом собрании, оно же неустанно твердит “дорогу молодым”. Так на чьей вы стороне? Вы сейчас мало чем отличаетесь от студентов-разгильдяев, которых запоем обсуждаете и над которыми смеётесь на своих алкогольных чаепитиях по праздникам», - услышали они однажды мой намёк на то, что я, быть может, уйду из этого бардака. Но параллельно я ведь занимался наукой… об этом в другой раз.

Продолжение.