Побег. И скрип подошв по каменным ступеням.
Иду. Чтоб через четверть суток обнулить
Все километры, комплименты и ответы,
Чтоб всё забыть.
Вагона стук по сизому железу,
Улыбки пьяных дам, почти блядей,
Рельс серебро уж усыпило бесов,
Как шали плечи старых матерей.
Огни слепой Москвы дрожат угрюмо,
Дрожат колени молодых и стариков;
Пьют первые абсент из белых рюмок,
Чтоб доводить вторых, своих отцов.
Седеющие угли с рыжим солнцем,
Горящим безустанно изнутри
Питают теплотой наши колодцы,
Столь тёмные, холодные внутри.
И развевая пепел серых углей,
Снимая седину с моих волос,
Ты знаешь, что когда-нибудь потухнет
Твой уголь. И сиянье моих звёзд.
Рассветные холодные ступени.
И свет луны – пустынный и больной.
Горят пока огни большой деревни.
И мы пока горим. Умрём потом.
