Дизайн обложки @konti
Автор: Ян Бадевский @zaebooka
Теперь я действовал более расчётливо — один из дуэльных ножей поменял на керамбит, второй стал использовать в качестве метательного клинка. Выстреливая им по кривой на малых дистанциях, я тотчас сходился с учителем в клинче, не давая ему опомниться. Вячеслав ухитрялся всё парировать, но давалось ему это с напряжением.
Внезапно он сменил тактику. Бросил на уровне живота пару «небесных» рун и вскочил на них. Мой керамбит прочертил дугу, не встретив преграды.
Вам доводилось видеть человека, взбирающегося в небо по невидимым ступеням? Мастера ножей иногда вытворяют подобные вещи. Правда, вместо ступеней опорами служат руны. Вячеслав накидал ещё несколько рун и взобрался на недосягаемую высоту. Он стоял в восьми локтях над землёй и ухмылялся.
— Бой окончен? — спросил я.
— Нет.
— Но я не владею «небесными» рунами.
Учитель погрозил мне пальцем.
— Я видел, что ты тренируешься. Пока все спят.
И я швырнул себе под ноги несколько невидимых «ступенек». Взбежал по ним, и мы продолжили бой на высоте. Приходилось постоянно «расшвыриваться» новыми опорами, потом я обнаружил, что учительские руны тоже подходят для моих ног. Я впервые дрался в воздухе, уподобившись братьям Круга. Время растянулось, утратило всяческий смысл… Потом учитель взмахнул рукой.
— Стой.
Я подчинился.
И получил мощнейший удар в солнечное сплетение. Рухнув на раскалённый песок, я принялся судорожно глотать ртом воздух. Перед моими глазами возник учительский сапог.
— Когда закончен бой?
Я с трудом выдавил:
— Когда… противник повержен.
— Правильно. Я был повержен?
— Нет.
— Подумай над этим. Три часа медитации.
Звук удаляющихся шагов.
Прошли годы, а этот бой сохранился в моей памяти. Главный урок моей жизни — никаких правил во время сражения. Ты должен убить врага — и всё. Конечно, Наставник не лишил бы меня жизни. А я, будучи пятнадцатилетним мальчишкой, просто не смог бы нанести ему рану. Хотя в ту пору мы уже пользовались стальными клинками.
Думая об этом, я поднялся на рассвете и пошёл умываться к озеру. Дежуривший у костра Грорг молча проводил меня взглядом. Мир казался призрачным наброском самого себя — стелющийся под ногами туман заштриховывал контуры озёрной поверхности, сглаживал неровности дороги и отступал в предрассветную мглу лишь у самого лагеря — под напором тлеющего костерка.