_Предисловие: _
Это эссе не имеет ничего общего с популярным творением «17 мгновений весны» Ю.Семенова и Т.Лиозновой, кроме преднамеренного авторского заимствования имени главного персонажа, чтобы читателю сразу стала ясна выбранная сюжетная линия. Речь пойдет действительно о советском разведчике времен 2й мировой войны, его нелегкой судьбе и счастливом воссоединении с семьей. И "моя версия" также совершенно отличается от сюжета одноименного фильма. Итак, моя версия берет своё начало в 1939 г. на Дальнем Востоке...
Глава 1. Халкин-Гол
Наше знакомство с Константином произошло в 1939г., когда меня юную 19-летнюю комсомолку-добровольца Анастасию из Подмосковья перевели с финского фронта на службу медсестрой-санитаркой в госпитале в Хабаровске, куда поступали раненые бойцы в боях с японцами на Халкин-Голе...
Я знала, что мой подопечный тяжело контуженный военный журналист Константин Семёнов попал в госпиталь в числе тяжело-раненных, но по особому распоряжению главврача его поместили в отдельный бокс, подозревая у него что-то очень заразное типа тифа. Подозрение вскоре отпало, а я дежурила у него боксе в основном по ночам, и мне поручили за ним ухаживать 3 критические ночи подряд…
Я даже ночевала в его боксе на топчане, т.к. вынуждена была ему менять прохладные повязки ежечасно. А на 3ю ночь у него наступил реальный кризис, его колотил озноб и жар попеременно, он негромко бредил, и главврач во время обхода сказал, что его организм отчаянно борется. А лечащий врач Николай Иванович душевно попросил меня по-человечески и по-внимательнее проследить за его состоянием...
Я уже догадалась, что Костя был не просто журналист, т.к. его состоянием интересовались большие военные чины, хотя под халатами я не видела их знаков различия. Но судя по выправке, их разговорам, по их отрывочным беспокойным фразам - это были очень большие военные начальники, и они меня также попросили за ним особо внимательно проследить…
Кризис у него наступил ровно в полночь 3й ночи, его прошиб обильный пот, мы с дежурной сестрой поменяли белье и простыни, переложили его, а я продолжала промокать его волосы и тело, он был в глубоком забытьи и тихо стонал. Дежурный врач осмотрел и послушал его и сказал, что кризис у него в самом разгаре и попросил продолжать вытирать его досуха, чем я и занималась, на спинках его кровати сушились пеленки, которые я часто меняла, вытирая его мускулистое стройное тело с такой приятной смуглой кожей на ощупь.
И я, каюсь, немного увлеклась, обрабатывая его красивое тело… Это был практически мой первый опыт такого тесного контакта со зрелым мужчиной… до этого у меня ещё не было отношений с мужчинами, если не считать короткой ночевки с однокурсником-санитаром Сережкой, когда мы выпили по случаю праздника и вскоре оказались в койке, и он лишил меня иллюзий… было не очень приятно потом встречаться с ним, в койку с ним меня никак не тянуло... Это было настолько спонтанно, неосознанно и болезненно для меня, что я, испугавшись последствий, ничего не запомнила… мне было тогда явно не до восхищений…
А тут меня так тянуло ласкать его болезненное тело, облегчить его страдания, я продолжила гладить его в промежутках между сменами моментально взмокающих пеленок… я очнулась от чьих-то нежных прикосновений к моим волосам… это была рука Константина, которой он нежно гладил меня по голове пытаясь не разбудить меня утром… Я предельно смутилась, потупила взор, извинилась и хотела уже бежать из бокса, но он удержал меня за руку и слабым голосом спросил:
- Как тебя зовут, милая сестричка?
- Настя… Анастасия, вы меня извините, что я заснула… 3я ночь сморила меня...
- Спасибо тебе, Настенька, это же ты за мной ухаживала в эти последние дни? - Я молча кивнула и сказала:
- Я должна позвать врача и сообщить, что у вас кризис прошёл, - и я убежала к врачу и старалась больше не заходить в бокс до конца дежурства, мне было так стыдно, как можно было заснуть… Но врач меня сам позвал с собой к нему:
- Это наша санитарка Настенька за вами следила и помогла вам пройти кризис поскорее, теперь Константин вы пойдете на поправку обязательно, - и Костя мне радушно улыбался....
В следующие 2 недели его реабилитации я часто заходила к нему в бокс, он быстро окреп, занимался физическими упражнениями и к концу второй недели он уже собирался покинуть госпиталь… И он выписался из госпиталя, когда меня не было на дежурстве, чем я была очень расстроена, так и не попрощавшись с ним…
Но к концу моего дежурства Костя появился у нас на вахте в новом мундире майора с букетом цветов. Он вручил мне цветы и пригласил с ним поужинать. Это был очаровательный, хотя и прощальный вечер, мы прекрасно покушали и даже немного потанцевали с Костей… Для меня 19-летней это было первое настоящее свидание с мужчиной.
Я безоговорочно влюбилась в очаровательного майора Костю настолько, что ничуть не смущаясь, я практически сама напросилась к нему в гостиницу на ночь… Это была моя первая настоящая ночь любви, я поймала себя на мысли, что ничего лучше на свете я ещё не знала… я даже не задумывалась в тот момент об опасности зачатия, я просто хотела его всеми фибрами души и трепетала в его умелых объятиях …
А утром мы расстались, я естественно расплакалась, но мы ничего друг другу не обещали, а Костя только сказал мне, что он, как человек военный, не принадлежит сам себе, он попытается меня обязательно найти, как только он сможет... А я тогда ожидаемо забеременела, прослужила ещё полгода до конца операции на Халкин-Голе и вернулась к маме в Подмосковье, уже овдовевшей после гибели папы в советско-финской войне. У меня родился очаровательный сынок, которого я назвала в честь отца Костиком, он рос умным и сообразительным пареньком, да и моя овдовевшая мама была в восторге от такого умненького внука...
Но, к сожалению, видимо, от ослабленного организма отца в момент зачатия, у сына Кости постепенно развилась астма, приступы которой стали донимать сына по мере взросления. После окончания ВО войны, я выучилась в МГУ и стала филологом, получила кандидатскую степень и преподавала в МГУ. Я накоротке побывала замужем дважды даже без оформления брака, но ничего серьезного у меня не получилось…
Сыну Косте об отце я сказала, что он пропал без вести в военные годы, и это была сущая правда, я не смогла ничего узнать о Косте Семёнове и у меня оставалась лишь слабая надежда на встречу с ним. Сыну исполнилось уже 15 лет, ему надо было определяться с профессией, его интересу историей и археологией очень мешала эта проклятущая астма...
И тут при очередном обследовании у лечащего доктора Косте предложили нечто реально фантастическое: 45-дневное пребывание в спортивно-оздоровительном лагере на Золотых песках в Болгарии со спецкурсом лечения астмы в соляной пещере в рамках особой благотворительной программы. Удивительно, но доктор показал мне все бумаги, всё было именно так, путевка на имя Кости, программа пребывания и лечения. Это было настолько неожиданно, что я сначала не поверила, а тем временем Костя уже улетел в Болгарию в середине июля...
А тут и 2я неожиданность подоспела, когда меня вызвали в ректорат университета и вручили мне льготную путевку на 15 дней туда же на Золотые пески по соседству с лагерем сына. И я тогда сразу почувствовала, что это не случайное совпадение, но спрашивать и проверять у меня уже не было никакой возможности и времени. Я тут же послала сыну телеграмму, сообщив ему о моём скором приезде в Болгарию…
И вот я появилась на чистейших болгарских песках, встретилась с Костиком, и он со мной поделился удовольствием от отдыха, лечения и особенно от общения с воспитателем-немцем, прекрасно говорящим по-русски. Он бывший журналист, много путешествовал и много знает, и от общения с ним сын был просто в восторге. И тут мне опять почему-то подумалось о неслучайности всего происходящего с нами, мне показалось всё это в комплексе слишком удачным стечением обстоятельств, и чутьё меня не подвело...
Я попросила Костика познакомить меня с этим воспитателем, и сын вскоре привел его на пляж. Это был седоватый мужчина средних лет ок. 50-ти с острым пронзительным взглядом светлых глаз, он назвался Фридрихом и сказал, что у него есть русские корни по линии матери, родом из Поволжья, вышедшей замуж за немца, и что его давние предки были из числа тех самых переселенцев-фермеров ещё при императрице Екатерине.
Фридрих оказался моим прямым коллегой-филологом, он преподавал в Берлинском университете русскую литературу, а в летние месяцы он часто практиковал преподавание в спорт-лагерях для молодежи. А меня эта его специализация работы с молодежью как-то заинтриговала, да и он сам с таким знакомым голосом… мысли об этом странном немце меня не покидали весь 1й день пребывания с сыном...
(Продолжение следует)
Огромное спасибо за ваши 👍