Любовь и зло

svytoslav1 Креветки

в вместепротивпыток

90-е. Время первой любви и первой беды. Мои первые победы и ошибки.
В 94-м году я прошел психологический тренинг "фиолетовых". Был такой курс "You are you", и тренер с Питера, Андрей, взорвал меня на мелкие кусочки. Я взялся за ум.
Тогда, после 9-го класса меня из школы поперли. Учился плохо. Задняя парта, мы за ней в оппозиции, в итоге привели в технарь. По полгода. Сначала геологоразведочный, романтика и память о деде, начальнике геологоразведочной партии. Потом физкультурный, поближе к дому. Туда взяли без экзаменов. Благодаря маме, я с 12 лет спортсмен.
Но после курсов я снова пошел учиться, взял репетиторов и окончил 10-11 классы с четырьмя четверками. До серебряной медали не хватило пары телевизоров, чтобы убрать пару четверок из аттестата. Как сказала мне тогда завуч - добровольного взноса. Рос без отца, жили бедно, многодетная мать и нас трое, я старший. Еще работать надо было. Все, что у меня было - моя голова и друзья.
Они и собрали на репетиторов, после чего я поступил на бюджетку на юрфак в Иркутский гос университет.
Тогда это было сложно. В моей группе учились одни "блатные". Наверное, знаете как это бывает. Сынки и дочки судей, прокуроров, крутых ментов. В общем, будущая юридическая элита. Хорошие, впрочем, ребята. По моим подсчетам, там была всего пара человек (вместе со мной), кто поступил сам. Даже не все детки ментов прорвались. Те, что "попроще" пошли в институт МВД. Конкурс был человек 20 на место.
Ну, и, знаете, золотая молодежь, какая она. Тут, по-моему, не важно 90-е это или нулевые, или настоящее время. Связался с плохой компанией. Мы прожигали жизнь. О таких говорят "плохие парни". У меня был ветер в голове, и мальчишник каждый день, безделье. Добившись первой большой победы, я плохо себе представлял, что мне делать в будущем с юридической вышкой. Как в анекдоте о том, почему никогда не стать генералом, потому что у генерала свой сын. В отличие от однокурсников.
В моем случае это была непростительная ошибка. Подушки безопасности в виде родительского блата не было, и после третьего курса я вылетел.
Из-за романтики, выбрав уголовно-правовую специализацию, встал на кривую дорожку.
Я тогда в милицию хотел идти работать, но не взяли. У меня здоровье не очень хорошее.
Криминал, с другой стороны, это проще, и, опять же, романтичней. Да, и бокс пригодился.
Собирать дань с торгашей, это не рэкет, когда все налажено, никто не против. За городом смотрит положенец, за каждым районом свой "смотряга". Проехать по точкам, собрать дань, плевое дело. Общак- святое.
Как - то, в одном из кабаков я встретил ее. Девушку звали Юлия.
Она в техникуме училась. Стройная как струна, звонкая, карие томные глаза. Мама назвала тогда их коровьими. Юля училась на актрису. Творческая, задорная. Мы задружили, а потом она забеременела. Я как приличный парень, позвал ее замуж, но она хотела стать актрисой, мечтала о карьере, ребенок в её планы не вписывался никак. Юля решила сделать аборт и захотела расстаться. Тогда бессонные ночи слились в одну. И, я сказал ей, что сяду в тюрьму. Хотел проверить, настоящая ли у нас любовь и ее силу.
Один мой друг в то время захотел убить человека. Он пришел как - то ко мне, говорил, что у него долг. Срочно деньги были нужны.
Мысль проста, убить с целью наживы, отобрать машину, а потом продать ее.
Я никогда до него не думал, что буду готов на такое зло. О чем ему и сказал.
Арман тогда сказал, что все сделает сам, моя роль была отвлечь.
Когда мы сели в машину к этому человеку, мы долго кружили по улочкам, выбирая удобное для нападения место. Я тогда ни о чем не думал. Помню, руку холодила рукоятка револьвера.
После этого, кстати, я ни разу в жизни не получал лицензию на оружие и не ходил на охоту. Отшептало.
Патроны были холостые. Моя роль была проста - отвлечь. И, когда мы напали на него, я сделал одно - выстрелил, а потом напал Арман. Они начали драться с водителем. Мужик что-то хрипел.
В тот момент, я отчетливо почувствовал, что мы совершаем ошибку. Когда убиваешь, как будто роднишься с человеком. Осознание ошибки пронзило меня как нож, который воткнул мне в живот мой друг, когда я встал между ним и потерпевшим. Шрам на животе, как след того поступка, теперь живет со мной всю жизнь.
Я тогда придержал нож левой рукой, лезвие застряло между пальцев, а сталь в мясе.
Текла кровь. Рубаха была белой, и кровь забрызгала меня всего.
Правой рукой я толкнул мужика и сказал ему: "Беги!". Что он и сделал.
Нас взяли почти сразу же. Руки за спину, мордами в асфальт. По новостям потом говорили, что взяли двух отморозков.
Подельник придумал какую-то сказку, чтоб уйти "подчистую", а я рассказал как есть.
Это потом, уже в зоне, я прочитал, что есть эксцесс исполнителя, отказ от совершения преступления.
Брали меня ребята, что учились старше на курс, "кололи" не долго, ведь я и не отрицал. Был, напал, отказался, отпустил.
Но это не учли. Потерпевший не подтвердил, дело сфабриковали. Обоим дали по 10 лет строгого.
Юлька писала первые три года.
И почти каждый месяц я бился, драки за дракой. Одну помню особенно отчетливо. Это когда прокурор в зону пришел, а я такой встал, правильный, и, один, из всей зоны, спрашиваю: "Где в законе написано, что мы должны маршировать?". Тогда зону ломали "маршировками", заставляли ходить строем, в ногу, как в армии.
После этого меня списали в барак к прессовщикам и забили битами впятером.
Молча встали в круг и начали бить сзади. Когда упал, на полу пинали ногами, а один бил прямо по пояснице, битой. С глухим звуком, как гвоздик забивают. Бум-бум-бум...Не помню точно сколько было ударов, я отключился.
Но, забыть пытки не могу.
И, сейчас, спина часто отнимается, скручивает боль так, что не могу встать.
Так я и стал правозащитником, а боль в спине и ощущение несправедливости стали моим мотиватором.