Родимый посёлок (часть 2)

Основное время моей учёбы в школе выпало на 60-е годы прошлого века (другой век, другое тысячелетие!) Многое забылось, но и тем более дорого всё то, что ещё помнится по истечении полувека со времён школы! И даже не сама учёба, как таковая (хотя и она припомнится автору ещё не раз!), а дорога именно жизнь в родимом посёлке, в окружении близких людей и упомянутой райской природы.
Однако, я даже и до леса ещё не дошёл, куда отправился по своей первой тропинке, подсказанной памятью, а уже зачем-то отвлекаюсь. А дело в том, что всё-таки нужно в первую очередь попытаться вспомнить людей нашего посёлка, с которыми, как вы понимаете, мне довелось прожить всё моё детство и юность, – вплоть до моего отъезда из любимой вотчины в 1971 году (как оказалось, отъезда навсегда, если не считать недолгих пребываний дома в последующие годы). Память с тех пор стала короткой, дырявой и, по правде сказать, одряхлевшей,– и если бы не таинственная сила сердца и души, навряд ли что-то существенное и дорогое припомнил бы я сегодня для моей сентиментальной мозаики. Существенным, как это ни удивительно, оказалось именно то, что было дорого сердцу: оно-то и не забылось в пустынной метелице жизни!

Ну, что же, уважаемый Горбатый мост и многоуважаемый лес, придётся вам немного подождать меня, пока я схожу на другую тропинку памяти. С ужасом понимаю, что я уже очень многих своих односельчан того далёкого времени элементарно позабыл, а поспрашивать кого-то в поисках необходимой помощи нужно было значительно раньше! Поезд, как говорится, ушёл, осталась только аура его присутствия… Пока были живы родители, этот мостик времён ещё сохранялся, но теперь и этот источник памяти остался только в её артезианской глубине!

Вот хотя бы навскидку имена и фамилии тех семей, которых я ещё относительно твёрдо помню: Кривошеины, Мраморновы, Морсковы, Воротилины, Филенко, Трусовы, Сусловы, Лебедевы, Родины, Петуховы, Янкины, Поповы, ещё Поповы (лесник), Богинские, Азаровы, Афиногеновы, Шишкины, Стёпины, Ивановы, Неживые, Муратовы, Солдатенковы, зоотехник (фамилию пока не припомню, но сын Вася, жена Валя), Ковалёвы, Романовы, Шиповы, Кондратьевы, Тинины, Михеевы, Никулины, Шкуридовы, Алексеенко, Бондаревы, Зайцевы, Смертеевы, Новицкие, Сичкарёвы, Четырины, Осокины, Ходотаевы, Потёмкины, Оськины, Текуновы, Ермолаевы, Кавецкие, Концевые, Шатохины, Субботины, Баранушкины, Андреевы, Федосеевы, Никишины, Асташины, Масловы, Харитоненко, Таракановы, Маркевичи, Татьяна Андреевна (по русскому языку), Русаковы, Ошмяны, Суратовы, Царьковы, Повожаевы, Домбровские, Калиничевы, Подшиваловы, Зимины, Платохины, Пашигоревы, Гречушкины, Алаторцевы, Буселы, Дементьевы, Харины, Петровы, Наумкины, Путренковы, Аладьевы… По моим прикидкам, это едва ли составит половину всех семей колхоза! А если вспоминать по именам, список тем более сузится, потому что я общался в основном с ровесниками, а родительский круг ровесников своей именной составляющей почти не запомнился: тётя Клава, тётя Вера, тётя Катя, дядя Саша, дядя Саша, дядя Юзик… Остальных уже требуется с напряженным старанием вспоминать, хотя, и не помня имён, я по-своему запомнил их образы! (Например, жил в нашем посёлке, в моём раннем детстве, некто Фролов, одноногий мельник, всегда припорошённый мукой. Откуда бралась мука, если у нас в колхозе не было мельницы, я не понимаю до сих пор. Этот мельник запомнился мне какой-то своей бессловесной мрачностью, и всегда нагонял на меня при встречах безотчётный мистический ужас!)
Наверняка по ходу повествования взойдут и другие имена, которые на данный момент не вспомнились, –тогда посредством редактирования я буду вставлять их в мой памятный список до тех пор, пока сам блокчейн (по истечении месяца) не затворит уже и эти двери…

Как бесподобно сердце окружить
Ожившей сагой промелькнувших лиц,
И хоть ещё мгновение прожить
Вне времени, забвений и границ!

(Продолжение следует).

источник фото

часть 1