Театрал. Часть 3

Автор @isk2503

Часть 2

---

Ближе к концу спектакля в осветительной действительно стало жарко. Даже вентилятор не помогал. Выпитое вино выходило из Гены ручьями пота и заставляло его чаще сигнализировать своему гостю о необходимости наполнить стакан. Борис тоже чувствовал сухость во рту и перестал пропускать свою очередь на полагавшуюся ему «дозу» «Ркацители».

Его собутыльник, тем временем, разделся по пояс. Пуловер бросил на спинку стула, а рубашку повесил на корпус светильника для того, чтобы она быстрее просохла. После очередного восстановления баланса влаги в своём организме Гена попросил Бориса передать ему пуловер. И тут сразу же выяснилось предназначение заплаток на его рукавах: ими осветитель вытирал пот с лица и шеи. Приглядевшись к заплаткам, Боря понял, что они когда-то были полотенцем. Заметив его недоумённый взгляд, хозяин пуловера пояснил:

– Полотенца и платки вечно теряются или забываешь их с собой взять. А так всё при тебе.

После окончания спектакля захмелевший Гена не стал дожидаться, пока артисты перестанут выходить к зрителям на поклон и сразу же заторопился в туалет. Борису было боязно оставаться одному в осветительной ложе, куда мог войти кто-то из работников театра и застать его «в компании» с тремя пустыми бутылками из-под вина. Поэтому он попросил приятеля не задерживаться.

– Ты что, Фанилыч, я мигом. Это в Большом театре по-большому ходят. А у нас, в провинции, так, по-маленькому, – успокоил его Гена, расстёгивая на бегу ремень.

Когда он вернулся, то первым делом допил вино и, закурив, стал рассказывать Борису об особенностях оперного искусства в национальных театрах:

– Скоро «Фауста» ставить будем. Премьера. Приходи, не пожалеешь. Местного «соловья» заценишь. То бишь, заслуженного артиста республики Фаткуллина. Он, красавец, под свою корявую дикцию и башкирский акцент все партии теноров уделал. Иногда либо бред, либо вообще откровенную отсебятину поёт. Недавно на правительственном концерте выдал «Не пой, красавица, примни ты песен Грузии пищальной». Так и спел: не «при мне», а «примни»! И не «печальной», а «пищальной»! А в «Фаусте» вместо «Здесь светлый ангел обитает» у него получалось «Здесь светлый ангел объидает». Выходило, что ангел этот задарма в небесном приюте харчевался. Так этот мудак либретто скорректировал и теперь у него, вроде как, всё в тему: «Здесь светлый ангел квартирует». Говорят, раньше знатоки в Большой театр на эту арию в середине спектакля специально приезжали. Это когда Лемешев и Козловский там пели. Чтобы услышать самую высокую ноту оперы в «обитает». Потом вставали и уходили. Вот интересно, как они на Фаткуллина среагировали бы? Со смеху поумирали или яйцами тухлыми закидали?

Он рассказал ещё несколько смешных историй про уфимских танцоров и певцов. Потом долго возился со шнурами, одевался и искал ключ от осветительной, мучая терпеливо ждавшего Бориса одним и тем же вопросом:

– А что, вина совсем не осталось?

– Ты прямо как Карлсон, который живёт на крыше, а я как Малыш, который его лечить взялся, – посмеивался Борис и показывал Гене пустые бутылки.

Когда молодые люди вышли на лестницу, свет в здании театра был уже погашен.

– Вот так, дружище! Я им свет, а они мне – тьму! Разве это справедливо?! – громко посетовал Гена. Эхо разнесло его вопрос по всему лестничному пролёту и ещё долго отдавалось в фойе на каждом этаже театра.

– Да тише ты! – вполголоса попытался успокоить осветителя Боря. Было заметно, что его спутник захмелел. На всякий случай он взял Гену за руку чуть выше локтя и спросил:

– Ты как, нормально?

– Если бы ещё осталось вино, то было бы нормально. А так … – разочарованно вздохнул Гена.

Они вместе спустились в гардероб, который был уже закрыт.

– А где же гардеробщица? – забеспокоился Боря.

– Домой потопала. Времени-то сколько?

– Так, а кто мне пальто выдаст?

– А ты чё здесь раздевался-то, Фанилыч? Надо было у меня, – удивился Гена.

– Когда я здесь раздевался, я ещё не знал, что я Фанилыч, – начал злиться Боря.

Перепрыгнув через стойку гардероба, он прошёл вдоль всех рядов вешалок. Они были пусты. Борису удалось найти крючок, на котором должно было висеть его пальто. Потому что цифры, выдавленные на оставшемся у него алюминиевом номерке, совпадали с теми, что были отпечатаны трафаретом на вешалке.

– На входе, у билетёров, значит, – икнув, предположил Гена.

Пошатываясь, он повёл Бориса, которому уже стало не по себе, к главному входу. Но тот был закрыт, а свет в тамбуре погашен.

– Пошли через служебный. Пальто наверняка там, на вахте, – попытался успокоить приятеля Гена и опять икнул.

Они пошли куда-то по тёмному, петляющему коридору. Было почти ничего не видно и молодые люди поочерёдно зажигали спички, пытаясь осветить себе путь. Несколько раз Гена, матюкнувшись, поворачивал обратно и, поднося горящую спичку к стене или двери, пытался определить свои «координаты».

– Мы с тобой прямо как Аид и Орфей в подземелье, – усмехнулся Гена, – только они у Глюка за Эвридикой топали, а у нас, вот, пальто по сюжету.

– Да уж, – согласился Борис. Ему было не до приколов, поскольку он начал прикидывать как будет добираться домой холодным ноябрьским вечером без пальто и денег, которые он потратил на выпивку.

Вскоре в конце коридора показался свет. Когда молодые люди подошли поближе, Боря увидел старика, который сидел в кабинке, напоминавшей кассу универсама. Разница была только в том, что над полукруглым окошком, которое было вырезано в стеклянном ограждении, вместо надписи «КАССА» висела табличка с красными буквами «ВАХТЁР».

– Салям, Рифкат-абы! – поприветствовал Гена читавшего газету «Гудок» вахтёра, – Пальто у тебя?

Старик отложил газету и посмотрел поверх очков на молодых людей.

– Нет. Я его перед зимой в химчистку сдал. Сегодня, вот, в своей форме с прошлой работы пришёл – в шинели и фуражке. Я ведь на железной дороге раньше работал – машинистом тепловоза был. Награды за хорошую работу имею. Вот, перед самым выходом на пенсию мне новую форму выдали – шинель, фуражку, ремень кожаный и сапоги яловые, – с нескрываемой гордостью стал делиться о своих пенсионных трофеях старик.

– Какая ещё железнодорожная форма, какая шинель с фуражкой? – переспросил старика Боря.

– Да, подожди ты, – перебил его Гена и опять обратился к вахтёру, – Я, Рифкат-абы, не про твоё пальто тебя спрашиваю, а про прикид Фанилыча.

---

Продолжение следует

---

                           Наш партнёр - торговая платформа Pokupo.ru