Мир и война зулусов (2)

Строго говоря, некоторая корректировка относительно свободного, «пасторально-идиллического» образа жизни южноафриканских племён произошла до прихода к власти Чаки. Ещё его предшественник, упоминавшийся выше вождь племени мтетву Дингисвайо, отменил систему, при которой мужчины только в случае войны приходили из своей местности к краалю (поселению) вождя, собираясь в «ополчение». Вместо этого были сформированы более стабильные, сохранявшиеся некоторое время и вне периода войны подразделения, состоящие из мужчин примерно одного возраста, – так называемые «возрастные полки» (полки сверстников). Кстати, изоляция последних от женщин на время несения военной службы вело к снижению рождаемости, что в некоторой мере решало проблему быстрого увеличения численности едоков, позволяя частично контролировать эту сторону жизни.

Также ещё до Чаки были повышены властные полномочия вождя и объём собираемой им дани (исчисляемой главным образом в рогатом скоте). Также вождю причитались плоды трудов воинов (за исключением того, что требовалось для прокорма служивых), пока те были «под ружьём» – в строю подчинённой вождю армии.

Чака же зафиксировал и узаконил эти изменения, как считается, в одной из наиболее жёстких форм. Он по сути мобилизовал всё боеспособное мужское население, достигшее 20-летнего возраста. Большая Советская Энциклопедия не без восторга утверждает, что была создана армия, которая «включала в себя поголовно всё взрослое мужское население». «Полки сверстников» стали постоянными военными подразделениями, длительно живущими отдельно от гражданского населения в специальных армейских бараках-казармах. Как указывают исследователи, воинам была запрещена женитьба не только на период военной кампании или двух, а вплоть до 40-летия, когда им предоставлялись жены из аналогичных женских «хозяйственных» подразделений-полков, также сформированных Чакой (причем согласно некоторым источникам, подобное право предоставлялось не всем ветеранам, а заслуженным, то есть особо проявившим себя на поле боя).

Старые ограничения в правилах ведения боя были отброшены. Чака ввёл в употребление новое колющее копье, предназначенное для ближнего боя. Ещё будучи молодым воином, Чака заказал местному кузнецу увеличенный железный наконечник для копья, ставшего впоследствии прообразом нового вида ассегая – иклвы; тогда же Чака в одной из военных кампаний продемонстрировал преимущество подобного оружия в бою насмерть.

Для «рукопашного» боя с применением нового типа копья потребовалась соответствующая новая тактика. Отныне, в отличие от прежних времен, когда противники, находясь на некотором расстоянии друг от друга, использовали ассегай в основном для метания, основной задачей воина стало стремительное сближение с противником в целях нанесения смертельного удара. При этом Чака обязал своих солдат отказаться от сандалий. С одной стороны, он считал, что босиком удобнее вести поединок. Опять-таки, будучи ещё молодым воином, он сам продемонстрировал преимущество перемещения без сандалий для быстрого сближения с противником и движения непосредственно во время схватки (впрочем, немалую роль тогда сыграло замешательство противника, не сталкивавшегося прежде с такой манерой ведения боя). Кроме того, отказ от сандалий способствовал развитию навыка бега на большие расстояния, что в свою очередь тренировало и закаливало ноги бойцов.

Чака ввёл и новый для зулусов способ ведения коллективного массового боя. В битве Чака разделял войско на укрепленный центр, состоящий из более опытных воинов, фланговые отряды-крылья и резерв. Центр строился более плотными рядами, чтобы сдержать врага, в то время как крылья по ходу битвы выдвигались вперед, чтобы охватить противника с флангов.

В случае победы над вражеским бойцом воин армии Чаки потрошил свою жертву, чтобы гарантировать ей верную смерть. С другой стороны, «контрольный»_«выстрел»-потрошение рассматривалось как средство освобождения духа убитого воина, дабы снять угрозу мести с его стороны победителю-убийце. Традиционный же ритуал очищения ставился под запрет как минимум до окончания военной кампании. Зато потом Чака мог устроить и массовый ритуал «обтирания топора», когда мужские и женские полки выстраивались подковой друг напротив друга и... и так далее распускались на соответствующие вакации.

При ведении военной кампании Чака порой не брезговал убийством женщин и детей, то есть, как подчёркивают некоторые исследователи, практикой, неприемлемой для его предков. Впрочем, в основном он довольствовался умерщвлением мужчин или членов правящей семьи покорённого племени, а также воинов, которые не прекращали сопротивление; оставшиеся в живых включались в число подданых Зулу.

Как считают исследователи, Чака стремился создать и сплотить единый, как минимум по факту немалочисленный народ, который подчинялся бы его власти; и одновременно максимально расширить занимаемые королевством земли. Достижение данной цели позволяло избежать перенаселенности Зулу. В то же время сравнительно быстрое расширение королевства имело последствия для обширных территорий – от границы с колониями европейцев на юге до озера Танганьика (одна из групп зулусов вела «активные боевые действия» на берегах указанного озера более чем в 2000 км от места своего происхождения).

Строго говоря, проводимая весьма жёсткими, если не сказать жестокими методами завоевательная политика Чаки, порой именуемая банальным империализмом, по некоторым оценкам имела ужасные последствия. Как отмечается, она вызвала катастрофу, получившую название Дифакане – «вынужденная миграция». К 1824 году значительные по площади территории между реками Тукелой и Мзимхулу, между барьером Драконовых гор и морем были по сути опустошены. Тысячи людей были убиты; другие бежали на юг; иные были поглощены народом Зулу. Чака в лучшем случае «просто» сгонял соседей с искони обжитых ими земель, лишая устоявшегося образа жизни. В результате целые племена превращались в бродячие, дезорганизованные группы, которые блуждали на пространствах в сотни километров в поисках нового пристанища или хотя бы убежища. Некоторые полностью утрачивали свой скот и были вынуждены жить буквально на подножном корму, собирая травы и коренья. Нередко такие группы лишали землю растительности, как саранча. Часть и вовсе деградировала до каннибализма.

В целом практически все общины примерно на пятой части африканского континента были серьёзно затронуты, многие частично или полностью уничтожены...

Некоторые изображают Чаку этаким зулусским Наполеоном, позволившим своему племени-народу обрести и почувствовать величие собственного государства как «империи». Молодой Чака представляется умелым певцом и танцором, доблестным непобедимым воином, зрелый – великим военачальником и вождём-реформатором (поклонники аналитической психологии Юнга в данном контексте наверняка заговорят об архетипе героя... и не только). Однако... за отсутствием по сути иных реформ, кроме военных (причем весьма специфических и жёстких), Чака оказывается схож с тем образом оригинального Наполеона, в адрес которого традиционно выдвигаются обвинения в крайнем, по сути ничем, кроме собственных амбиций, не оправданном милитаризме-империализме, приведшем Европу к мясорубке наполеоновских войн, в которых сотни тысяч простых европейцев погибли, а миллионы остались калеками (крайним вариантом такой оценки Бонапарта является та, в рамках которой оного обзывают называют и вовсе «фюрером 19-го века»).

В этом смысле, как подчёркивают некоторые исследователи, Чака создал и довел до весьма высокой степени развития жёсткую, если не сказать жестокую, военную систему, защищавшую особый, чрезвычайно военизированный образ жизни за счёт крайнего напряжения чуть ли не всех общественных сил. Возведение ценности воина в высшую добродетель, превращение милитаристских норм бытия в первостепенные, обуславливающие и подчиняющие себе практически все сферы жизни, в частности, экономику, привели к попаданию духовных сил зулусского (со)общества и не в последнюю, если не в первую очередь самых способных его членов в чисто военную кабалу, что в итоге резко снизило возможности иной, более многообразной и конструктивной «мирной» эволюции зулусов, их более гибкой адаптации к окружающему миру.

Да, конечно, система, выстроенная Чакой (который был убит в 1828 году), позволила в дальнейшем противостоять «иноземным захватчикам». Так, некоторыми источниками подчеркивается, что, например, в 1837 году воспитанные системой Чаки зулусы сумели отразить «вторжение буров». Позднее, когда в 1838 году началась англо-бурская интервенция в Зулу, армия королевства под руководством Дингаана в течение года оказывала достаточно успешное сопротивление (хотя в конечном итоге отступила)... В 1879 году зулусы, руководимые Кетчвайо, стойко противостояли англичанам (впрочем, к 1887-му последним удалось покорить Зулуленд). Одним словом, «зулусская армия, руководимая преемниками Чака – Дингааном и Кетчвайо, оказала англо-бурским захватчикам ожесточённое сопротивление» (БСЭ).

Но, во-первых, это случилось потом, сама же система создавалась раньше и не совсем в связи с необходимостью отражения каких-либо попыток проникновения и покорения «извне», а, скорее, наоборот – с целью нападения, захвата и расширения «изнутри».

Соответственно, «немного»... своеобразно выглядит трактовка, согласно которой Чака изображается «выдающимся вождём», возглавившим «движение за объединение зулусских племён в единый мощный союз... перед лицом нарастающей угрозы англо-бурского вторжения» (и это «всё о нём» из той же БСЭ). Да, слово «нарастающей» оставляет место для манёвра, причем довольно широкого, ибо в это растяжимое понятие вполне укладывается вариант, при котором зулусы под руководством Чаки как бы вполне обоснованно начали милитаризацию раньше, чем угроза указанного вторжения реально актуально наросла и стала воплощаться в жизнь. Мол, Чака и его мудрые советники-соратники заблаговременно озаботились, ибо предвидели. Однако согласно даже вполне комплиментарным фигуре Чаки изложениям зулусской истории соответствующего периода, это вряд ли так. Некоторые же и вовсе скажут, что подобная трактовка смахивает на откровенное натягивание совы на глобус слегка хромает, ибо опять-таки зулусская милитаризация началась раньше и мало что или даже вовсе ничего не указывает на то, что она проводилась, а «мощный союз» создавался именно ради противостояния вторжению европейских колонизаторов, пусть позднее это вторжение и состоялось.

А, во-вторых, та же жёсткая система Чаки, именно вследствие своей жёсткости, не позволила зулусам гибко адаптироваться к актуальным реалиям и успешно освоить современные им европейские методы ведения войны... что (как минимум в том числе) привело африканцев к поражению. В частности, зулусы, даже получив в своё распоряжение огнестрельное оружие, остались верны ассегаю и тактике его применения, упрямо считая массовое нападение с использованием копий залогом своего превосходства на поле боя. Сам Чака в своё время исповедовал и «даже» проповедовал данную точку зрения. В результате и в чисто военном плане ригидность системы Чаки в конечном итоге вела к негативному результату.

Крах зулусов нередко рассматривается как ещё один пример проблемы, встречающейся среди крайне военизированных, пусть даже и победоносных на определенном этапе своей истории, общественных систем. Оные ограничивают сами себя в вопросе более эффективного использования порой весьма значительных ресурсов (в широком смысле), подчиняя всё по сути одной, военной цели. В результате даже на основании богатых плодов военных побед такие системы не могут и/или не хотят создавать и поддерживать социально-экономическое разнообразие и превращаются (причем нередко в момент своего максимального взлёта) в окостеневшие, весьма ригидные, а потому нежизнеспособные режимы. С подобной точки зрения крах зулусского (со)общества стал результатом его образа жизни, в рамках которого указанные племена концентрировали свою энергию по сути лишь в военной сфере...