Вспоминаем "Эпические 90-е" Катя Яровая

«До тех пор пока на Земле будут рождаться тенерА на ней будут появляться психопатки». Насколько мне известно, эта фраза родилась в связи с певцом советского времени С. Я. Лемешевым.

Мне рассказывали, что после его концертов женщины сходили с ума, и чуть ли на рвали на нем одежду. А когда несколько из них взяли в милицию и стали у них спрашивать чего же они в конце то концов хотели от бедного певца, они сказали что хотят от него родить ребенка.

Подобное творилось в Америке во времена немого кино с актером Рудольфом Валентино.

Не знаю так-ли это, но я слышал, что женщины резали себе из-за него вены.

Вообще женщины склонны влюбляться в актеров, певцов, телеведущих которых они никогда в жизни и не встречали кроме как в фильмах или на экранах телевизоров.

С мужчинами такое случается крайне редко. Но вот в девяностые я переживал подобного рода чувства. Правда в них не было ничего сексуального, а скорее что-то ностальгическое.

Но давайте по порядку.

В 1986 я закончил Калифорнийский Университет в Сан Диего по специальности контрольные системы. Это отдел роботики связанный с электро-механическим перемещением объектов в пространстве, и придания им заданной скорости и ускорения. Например круиз-контроль механизм в автомобиле – это пример такой системы. Но в 1986 году роботика была еще в зачаточном состоянии и я, даже теоретически, мог получить работу только по второму профилю моего образования связанному со случайными процессами. Но на мою беду, эта область инженерии использовалась в оборонной промышленности, и как только интервьюеры слышали мой русский акцент их передергивало, они жали мне руку и отправляли восвояси.

Пять лет после окончания института я работал чертежником и был очень удручен своим положением, пока наконец в 1991, благодаря необыкновенным способностям моей жены, я наконец сумел разорвать порочный круг невозможности получить работу без опыта работы, и невозможность получить опыт работы без работы. Как это произошло я расскажу как нибудь в другой раз, но пока возьмем за данность, что в начале 90-х я получил работу программиста.

Программирование – если в это втянуться, дело интересное и требует очень сильно развитого воображения. В чем-то это напоминает писательский труд. Только писатель пытается спрогнозировать то что произойдет при столкновении человеческих характеров а программист, что произойдет в бизнес системах. Отличие разумеется в том, что писатель совершенно одинок. Если он не смог довообразить себе что-же точно произошло в его выдуманной реальности, там так и останутся ошибки, которые может быть опознаны читателями только значительно позже. Так говорят кто-то подсчитал что Лиза Болконская в «Войне и Мире» была беременна на Николеньку 11 месяцев. Но это то неважная ошибка, могут быть ошибки гораздо круче, ошибки поведения, ошибки выхода из характера и так далее.

У программиста, однако, есть друг, который одернет его еще во время написания программы. Друг, на которого невозможно обидеться – компьютер. Потому что если в вашей программе что-то недодумано, она поломается. Это словно вселенная с тебе говорит – ты ошибся, ты недодумал, ты недовообразил.

Так, вначале моего программистского пути, вселенная каждый день тыкала меня в ошибки, как котят, нагадивших в неположенном месте, тыкают носов в их экскркменты. И чтобы расширить и углубить мои знания, мне в те годы приходилось не отрывать головы от учебников и программировать, программировать, программировать.

Программирование, конечно, - часть материальной культуры и она, определенным образом, затачивает твое восприятие и интеллект. Но в смысле культуры духовной, моя душа, так сказать, в то время я пребывала в глубоком вакууме.

Когда ты живешь в стране, то ты двигаешься вместе с ней в одном информационном и языковом поле. Когда же ты эмигрируешь, то остаешься в информационном срезе того времени, когда ты покинул свою страну. Для меня это был срез 1979 года. Казалось бы...ну ладно ты вышел из одной культуры, войди в другую, в культуру той страны в которую ты приехал. Но тут оказалось много всяческих "НО".

В Америке все было не просто также как и в СССР, но лучше. Все было совсем по другому, и определенных случаях НЕ ЛУЧШЕ. Меня, допустим, страшно раздражало коммерческое телевидение и бесконечные вставки невообразимо тупых реклам, а также смех за кадром. Как будто ты сам не знаешь когда надо смеяться, а когда нет. Да и американский юмор понимаешь уже со временем, когда погружаешься в каждодневную культурную рутину этой страны. К тому же я не переваривал бейсбола. Мне он казался совершенно тупой игрой. Помню как в Сан Диего году в 1985 их команда Падрес (то есть святые отцы) выиграла первенство западного региона. Весь город тогда носил на лице одну и ту же идиотскую улыбку. И только и было слышно отовсюду: Падрес, Падрес, Падрес, Падрес... Потом они проиграли в финале команде восточного региона и дурацкая улыбка наконец сползла и с лиц горожан.

Так вот в культурном отношении я ощущал себя в этаком пузыре, в котором я плавал в информационном и языковом океане, оторванный от одного берега и неспособный причалить к другому.

И вот в этот момент издалека, с родины, привезли кассету песен Кати Яровой. В них была и обыденность жизни, и юмор, и тоска, и какая-то необыкновенная возвышенность. Она как будто восполнила тот временной информационны и языковой вакуум, в котором я находился. Я слушал и слушал её влюбленными ушами. Особенно потому что мы с ней одного года рождения, и почему-то это придавало мне чувство комфорта. Вот, например, послушайте первую песню в этом ролике.

Сейчас её песни уже кажутся прошлым. Когда она поёт её лицо одухотворенно, но безо всякой манерности, без претензии.

Да. Она умерла от рака в Америке в 1992 году. Ей было только 35.

Её песни, вернее одна из них, повлияла на меня и в другом отношении. Она примирила меня в какой-то мере с моим народом.

Живя в Советском Союзе я ощущал еврейство, как обузу, как недостаток, как какую-то ненужную роль, которую мне навязали без моего согласия. И так у человека много проблем, а тут еще это.

Правда мне в некотором смысле повезло со внешностью. У меня она была непонятно какая. Конечно, если на меня надеть ермолку и ввести в синагогу, то за еврея я вполне сойду. Но если так просто без этих аксессуаров, то могу сойти и за татарина (у меня есть маленькая косинка в глазах), и за какого-то кавказца: армянина или грузина, или за турка, перса, или даже за араба.

В культурном же отношении я совершенно ассимилированный, антисоветский, но в этой анти советскости - все равно советский. Я понятия не имел ни о какой еврейской культуре, а по приезду в синагогу ходил только по пятницам, так как там бесплатно кормили. И то я специально опаздывал, чтобы не слушать нудных проповедей а прийти прямо к раздаче пищи.

Познер как-то рассказывал, что он никак не мог понять кто он такой, не мог найти своей национальной идентификации. Его мать, как известно, была француженкой и он был крещен по католическому обычаю. Отец его был евреем только этнически, и всегда говорил Владимиру что он просто русский интеллигент ну и так далее. Так вот, один раз на корабле он встретился (если я не путаю) с Ицхаком Рабином, человеком который впоследствии стал израильским премьером. И когда Познер рассказал ему о своей дилемме тот ему ответил по английски с сильным еврейским акцентом «Если вы не знаете кто вы такой, то скорее всего вы еврей».

Вот так и я. Я сколько угодно могу считать себя русским интеллигентом, гражданином мира и все такое, но фашисты не раздумывая послали бы меня прямиком в печку.

Меня часто упрекают: почему я не хожу в синагогу, не справляю праздников, не молюсь, не вешаю на дверь мезузу.

А я отвечаю "А зачем? Я и так еврей. "

Вообще вопрос запутанный. Говорят что ты еврей если не еврей считает тебя евреем.

А Израиле наоборот нужно еще доказывать что ты еврей. Метрику показывать. Ну там это связано с распределением материальных благ.

Один университетский профессор сказал мне что в Америке тоже есть антисемитизм. В шестидесятых годах, говорит, в университеты допускались только четыре процента евреев.

А как, говорю, они знали, что вы еврей? В Америке же нет пятого пункта в паспорте.

Очень просто, говорит. В Анкете поступления в университет ты пишешь какая у тебя религия.

Я подумал. «Ну не идиот а? Напиши что христианин, напиши что мусульманин, или индус. Какая нахрен разница!»

Пару лет назад у моего старшего сына была герлфренд, конвертированная еврейка. Внешностью она походила скорее на славянки или скандинавку. Пять лет рабаи её мучили, гоняли по разным еврейским премудростям. Все вынесла! И в синагоге поклоны бьёт только так. Как будто на верблюде едет.

Хотел я ей сказать «Куда ты лезешь, дурашка?! Мы уже такими родились. Нам всю жизнь суждено тащить на себе этот груз. С этим уже ничего не поделать. А ты зачем?». Но не сказал. Обиделась бы еще. Бог с ней. Уехала в Израиль и там вышла замуж. Дай бог ей счастья.

Так вот возвращаюсь к Кате. У неё тоже один из родителей еврей, как у Жириновского. Не знаю уж дело в этом или нет, но она написала одну песню, которая произвела на меня большое впечатление, и которая примирила меня с моим рождением.

Она об исходе евреев из Египта и дальнейших их странствиях. Я подобрал к ней картинки, сделал ролик и поставил его на своем аккаунте. Вот он...