За кулисами ПОЗНАНИЯ: об отношении к знаниям у ГРЕКОВ и у РИМЛЯН

Римляне были великими завоевателями. И зарились они не только на землю, рабочую силу и материальные ценности соседних народов, но и на их духовные, эстетические, культурные ценности.
Которые они завоевывали не менее методично, чем самих соседей с их плодоносящими землями.

Например, римляне, считая модным изыском украшать свои виллы греческими скульптурами, организовали их массовый вывоз из покорённой Эллады.

Пракситель «Афродита Книдская». Мрамор. Около 350 до н.э. Римская копия с бронзового оригинала (утраченного). Музей Пио-Клементино. Ватикан.

Но большая часть греческих скульптур была из бронзы – металла, который у вояк ценился «дороже золота». Ведь именно из бронзы изготавливалось большинство предметов ратного дела. Одних только наконечников для стрел и копий ежегодно требовалось доблестным завоевателям бесчисленное множество штук.    

Утилитарная ценность бронзы в глазах «облагораживающихся вояк» перевешивала духовную ценность скульптур. Поэтому их пускали «в дело», то есть переплавляли.
Правда, сначала римляне заставляли своих рабов изготавливать несколько мраморных копий в натуральную величину. Поэтому в современных «музеях античности» мы то и дело читаем: «Римская копия с греческого оригинала».    

«Дорифор». Римская копия утраченной скульптуры Поликлета V в до н. э. Мрамор (слева)
Дорифор (копьеносец) — одна из самых знаменитых статуй античности. Скульптура считалась воплощением так называемого канона Поликлета и была создана в 450—440 гг. до н.э. Справа опыт бронзовой реконструкции
Данная иллюстрация воспроизводится во многих учебниках по искусству Древней Греции. Но следует помнить, что реконструкция здесь весьма условна. Греки не любили благородство «старой бронзы», столь почитаемой современными скульпторами. В Древней Греции же бронзовые изваяния горели на солнце как любовно и старательно начищенные «тульские самовары» (согласно А.Ф. Лосеву)  

Бронзовый оригинал уничтожался, зато появлялось несколько холодных (в смысле ремесленных, не авторских) беломраморных копий. Мрамор по сравнению с бронзой материал более хрупкий. Поэтому копиисты для «усиления конструкции» были вынуждены идти на различные ухищрения. То подпорки в виде обломанных стволов присобачивать, то наглыми перемычками необходимые «рёбра жёсткости» обеспечивать.

«Дорифор». Одна из римских копий утраченной скульптуры Поликлета. Пример использования в мраморных скульптурах «стволов-подпорок» и «наглых перемычек» (здесь между бедром и запястьем атлета) для обеспечения «рёбер жёсткости» 

В результате частные виллы и государственные общественные места в Риме оказались щедро загромождёнными беломраморными копиями с прежде блестящих оригиналов. Ведь в скульптуре греки ценили бронзу не «старую», почитаемую сейчас за «благородную», а сияющую, блестящую. Поэтому под солнцем Эллады многочисленные бронзовые статуи сияли нехуже «начищенных тульских самоваров» (по образному выражению А.Ф. Лосева).   

«Охотник Мелеагр с собакой и головой Калидонского вепря». Римская мраморная копия с греческого утраченного оригинала (в бронзе) ваятеля Скопаса IV век до н. э. Ватикан

Только транспортировкой к себе на родину прекрасных скульптур римляне не ограничивались. Их завоевания распространялись и на область знаний.  
Однако покорение знаний оказалось делом посложнее. Со знаниями, учёностью и искусством возникали проблемы, связанные с пониманием.    

В это время у римлян впервые и появляется особое слово для обозначения «понимания» (comprehendo). А.В. Лашкевич поясняет, что по своему смысловому значению оно восходит к «схватыванию», «связыванию», «закрепощению» – то есть иманию (подробнее см. Букатов В.М. «Педагогические таинства дидактических игр», М.,2003).   

А вот греки, оказывается, не нуждались в специальном термине «понимание». Оно у них возникало как естественное внутреннее событие, «открытие», познание.
Информация для греков существовала в виде или historia (истории) или theoria (теории).
Результатом получения человеком информации первой или второй разновидности становилось появление у него искомого познания.  
Восприятие информации создавало в психике человека резонанс, по ходу которого существующий опыт человека структурировался по-новому, порождая у него новое знание. Что вызывало в нём интеллектуально-духовное чувство открытия, познания, обогащения.

Для воинственных же чужестранцев-римлян ни греческие «истории», ни греческие «теории» к естественной для человека явленности, ясности, освещённости познаваемого не приводили.
Греческий образ «ученика любознательного», распознающего, воспроизводящего и приумножающего в себе знания, заменяется римским образом «ученика успешного», насильственным путем присваивающего – имающего – знания, схватывающего и вяжущего чужую учёность, прилагающего усилия, чтобы о-владеть окаменелыми реликтами «подлинной истинности» в науках и искусствах.

 «Гермес завязывающий сандалию», мрамор. Римская копия с бронзового греческого оригинала.
Копенгаген; Новая Карлсбергская глиптотека;
Из-за хрупкости мрамора копиистам приходилось изобретать несуразные подставки и распорки  для обеспечения «рёбер жёсткости». 

Оказалось, что знания, истины, открытия и откровения могут быть не только чужими, но и бездушными слагаемыми некой официально почитаемой империи наукообразия и(или) художественнообразия. 

«Дискобол». Музей изобразительных искусств Лиона: гипсовый слепок с римской мраморной скульптуры 4 века нашей эры (сейчас находится в Лувре), воспроизводящей утраченный бронзовый оригинал (из Греции)  

Открытый римлянами путь понимания как имания отчужденных от людей истин, знаний, эстетических впечатлений оказался результативным. И благодарные потомки окружавших римлян варваров толпой устремились по нему к светлой эпохе всеобщего технократизма в науке, искусстве, в индивидуальном общении и повседневном стиле жизни.   

Но жизнь задушить не так-то и легко. Как из под городского асфальта – хоть и с трудом, но неистребимо – пробиваются зелёные побеги растительности, так и естественность понимания нет-нет да и начинает поблёскивать среди тусклых и замызганных конфигураций технократизма.
Проще всего побеги естественного освоения смысла (его обнаружения, раскрытия и обживания – то есть «понимания») появляются в чтении «для души».    

Но если душа слишком долго находилась под гнётом технократизма (по независимым от неё причинам), то круг литературы, порождающей в душе резонанс познания, оказывается очень тесным.
Как же расширить круг «задушевного» чтения? Как научиться воспринимать литературные тексты, чтобы «видеть своими глазами» [см. про источник в моём посте «Синдром ОТЛИЧНИКА» против культуры НЕРАВНОДУШНОГО ЧТЕНИЯ]. Что нужно делать, чтобы реально наслаждаться хотя бы частью из той россыпи «мировой художественной литературы», о которой специалисты неустанно твердят в своих статьях, монографиях, справочниках и учебниках.

Недавно один из моих виртуальных оппонентов привёл замечательный аргумент. Несколько лет назад он попросил достаточно уважаемого им человека перечислить книги, обеспечивающих «личностный рост». 80 процентов списка занимала художественная литература (включая «Сто лет одиночества» Маркеса, «Алхимика» Коэльо, «Пролетая над гнездом кукушки» Кизи и т.д.).
На вопрос, обеспечит ли чтение этих книг реальное развитие, последовал ответ: «Знаешь ли, ИМЯ РЕК, лучше быть хорошим человеком, чем самым эффективным менеджером».

Особо подчеркну, что ни одну из тех книг мой виртуальный собеседник так до конца и не прочёл. Но в своём комментарии он написал, что будет исправляться.

Только вот очевидно, что бы дочитать Маркеса, сначала нужно научиться ЧИТАТЬ художественную литературу (раз уж чтение сразу не заладилось), а не ШТУДИРОВАТЬ её , наподобие учебника перед сдачей экзамена.

Вообще-то заново учиться читать лучше, если работать в «микро/группках». Общение в них помогает девальвироваться нашим въевшимся школярским и(или) технократическим навыкам. И способствует реанимации естественных механизмов индивидуально-чувственного (то есть неравнодушного) познания при чтении.
Премудрости организации подобной работы смоделированы в «Драмо/ГЕРМЕНЕВТИЧЕСКОЙ бабочке» (см. сайт). Но если кому-то очень хочется, но нет возможности попасть в группку тренирующихся в «неравнодушном чтении», то можно попробовать и самому – «была не была» (терять ведь нечего!)

Поэтому назову три основные ступени.

• Для тех же, кому их смысл не будет понятен, сразу привожу цитату из Августина Блаженного.
  «III) Всем моим критикам в немногих словах ответствую следующее: не понимающие настоящего моего сочинения, конечно, не меня должны порицать за то, что не понимают его; так же точно, как не в праве были бы они сердиться на меня в таком случае, когда бы им хотелось, например, увидеть новую луну или какую-нибудь неясную звезду, и я со своей стороны пальцем указывал бы им на оные, а у них, между тем, не доставало бы остроты зрения не только для луны и звезды, но даже для того, чтобы хоть перст мой увидеть»  Блаженный Августин «Христианская наука или Основания Священной Герменевтики и Церковного Красноречия» (СПб, 2006, с.37) 

I. Блуждание-обживание небольшого фрагмента текста, из литературного произведения вызывающего скуку, равнодушие, оскомину.

II. Дословность, буквальность восприятия читаемого (с коллекционированием появляющихся странностей, нелепостей, бессмыслиц).

III. Поиск «взаиморазрешения» странностей открытием нового смысла.

Но это линейный путь повышения читателями своей культурной квалификации. И он реален, если «читатели-доброхоты» все свои наработки по чтению одного и того же литературного отрывка, взятого в учебно-тренировочных целях, складывают в общую «кучу-малу». И так на каждой из трёх ступенек.  

А есть и другой путь – нелинейный. Он связан с тренировкой в «объёмном чтении»

Но для одного поста это уже перебор. Раз я же решил уважать и считаться с «клиповыми вкусами» посетителей Голоса, то объявляю перерыв. До очередной виртуальной встречи c заинтересованными лицами!...

С благодарностью за «виртуальное внимание»
Вячеслав @buk