При вдумчивом изучении и сличении старых мифов тождественность их глубочайших форм и символов становиться очевидной. А, следовательно, возможность их слияния в единый синтез был только вопросом времени.
Действительно, основная мысль об отношении Божества к созданному им миру была одинаковой в египетском культе Озириса, в эллинском культе Диониса, в сирийских таинствах Адониса-Таммуза, во всех разнообразных культах умерщвленного, растерзанного, истекающего кровью бога. То есть, загадочной символике божества, переносящего страдания и смерть. Божества, пролитою кровью которого созидается и возрождается мир. Эта общая тема, известная как миф об «умирающем и воскресающем боге».
Идея страдающего и возрождающегося божества был фундаментальной частью месопотамского, а следовательно, и халдейского религиозного мировоззрения. Между прочим и фригийского культа Великой Матери, обрядность которого состояла в поминовении насильственной смерти возлюбленного богини, юного и прекрасного Атиса. Культ Великой Матери (называемой в Риме Magna Mater, или Кибелой) и Атиса (правда позднее уже в имперский период) пользовался всеобщим распространением в Малой Азии и по всему побережью Средиземного моря. В Риме, он занимал прочное место в официальной религии уже со времен пунических войн. Во время 2-ой Пунической войны, когда Ганнибал угрожал Италии, римляне в 204 г. до н. э. обратились к пророчествам Сивиллиных книг. Пророчество гласило, что победа над врагом будет достигнута, если в Рим прибудет «Идейская Мать». Имя Идейская связано с горой Идой во Фригии, где находился один из её главных культовых центров. Римляне, приняв этот культ, назвали её Magna Mater Idaea — «Великая Идейская Мать богов».
Влияние этого общераспространенного культа с его торжественной обрядностью было настолько велико, что впоследствии даже в христианстве усматривали подражание культу Атиса, сами последователи которого утверждали, что именно у них христианство заимствовало весеннее поминовение Страстей Господних. Воспоминание о смерти Атиса приурочивалось к 24 марта и носило название dies sanguinis («день крови») в официальном римском календаре. Насчет заимствований. Тема сходства между культом Атиса и христианством (как известно, Атис умирает и затем чудесным образом воскресает), была предметом дискуссий как среди ранних христианских апологетов (Тертуллиан и Минуций Феликс), так и среди историков, религиоведов прошлого (наприм., Джеймс Фрэзер в «Золотой ветви»).
Не меньшей известностью и распространением по всему древнему миру пользовался культ Адониса («Адон» означает «господин»), сиро-финикийского происхождения. В нём также оплакивалось убиение прекрасного юноши-бога, олицетворявшего духовное начало в природе. Этот культ местами совершенно сливается с культом Атиса.
Между двумя другими религиями «растерзанного бога» — египетским культом Озириса и эллинским Диониса — было также сходство, известное с глубокой древности и отмеченное уже Геродотом. В своей «Истории» он указывал, что египетский Осирис — это, по сути, греческий Дионис. Дионис — творческая и созидательная сила (пролитой кровью которой освящается мир), и в то же время он — вечно терзаемое, уничтожаемое и вновь возрождающееся божественное начало. У мистиков и гностиков к познанию которого стремится душа, являющаяся отблеском, искрою этого Божественного начала. Что важно, и Осирис, и Дионис имели эсхатологическую перспективу, поскольку были напрямую связаны с загробным миром и посмертным существованием. Осирис был владыкой загробного мира, а Дионис, особенно в орфизме, играл исключительную роль в спасении человеческих душ.
Все эти культы, выйдя из рамок узкой национальной религии и разлившись по эллинизированному миру, окончательно слились и растворились друг в друге. Так, Озирис в позднейшей египетской религии, т. е. в Александрийский период истории Египта, почитался под эллинизированным именем Сераписа. Культ его в этой новой форме был выработан, согласно желанию царя Птоломея Сотера, гелиопольским жрецом Манефоном при сотрудничестве эвмолпида Тимофея, носителя Элевсинского посвящения. Интересно отметить, что культ Сераписа был искусственно создан для объединения греческого и египетского населения Египта. Его образ объединил черты египетского бога Осириса и священного быка Аписа (Осирис-Апис), а также черты греческих божеств, таких как Зевс, Плутон и Асклепий.
В этом виде культ Сераписа получил широкое распространение в Элладе: в Афинах, у подножия Акрополя, ему был посвящен храм, украшенный статуей Сераписа, присланной в дар из Александрии Птоломеем Сотером. Такое же изображение Сераписа было послано Птоломеем III Эвергетом (247–222 до Р. X.) из Египта в Антиохию, и здесь этот культ был торжественно введен при Селевке Каллинике (246–226 до Р. X.). Вообще успех культа Сераписа во всем эллинизированном мире был стихийный. В Сицилии он упрочился уже с III в. до Р. X., а в центре Италии, в Кампании, едва ли не со II века до Р. X. Римский сенат пытался оградить государственную религию от вторжения этого иноземного божества, но безуспешно, и уже к началу н. э. в Риме находились святилища Сераписа и Изиды.
Серапис, как мужской эквивалент Изиды, занял центральное положение бога-вседержителя, Единого и бесконечно-разнообразцого, скрытого за всеми формулами позднейшего пантеизма. К этой роли бога — зиждителя вселенной Серапис был особенно близок благодаря своему родству с эллино-фригийским Дионисом, растерзанным богом, чья кровь являлась символом одухотворяющего божественного начала в мире. Напомню, что культ Сераписа сформировался из слияния двух родственных культов — Диониса и Озириса — убиенных, растерзанных богов, — а культ Диониса был, в свою очередь, в теснейшей связи с культом Атиса, с которым слился во Фригии и вернулся оттуда в Элладу расширенным и одухотворенным.
Это смешение религиозных верований и религиозных форм не было случайным. Как и идея «убиенного бога». Нужды нет, что подробности развития этой идеи разделялись на всевозможные варианты, — что Адониса, как и Атиса, убивает кабан, что Дионис растерзан титанами, а таинственный Орфей (являющийся в эллинской традиции как бы репликой Диониса) растерзан менадами, между тем как Озирис изрублен на куски своим врагом Тифоном. Основная идея остается неизменной во всех вариантах — идея о пролитии божественной крови, обладающей животворною или искупительной силою. Эта идея раскрывалась перед посвященными в мистериях, зорко оберегаемых от толпы. В этих мистериях страдания божества и пролитие его крови изъяснялись вечной дисгармонией природы, несоответствием между материей и духом, требующим жертвы и физического страдания.
Эта же идея одинаково ясна и в мифе Изиды, собирающей все разрозненные части Озириса для его оживления, и Кибелы, оплакивающей Атиса, и Афродиты, жаждущей вернуть Адониса, похищенного враждебными силами низшего мира. Что интересно? По преданию, когда возрожденный Озирис вновь сочетался с верной Изидою, у них родился сын Гарпократ, или Молчание (изображаемый в облике юноши с пальцем на губах). Это — образ молчания, в котором замыкался посвященный, познавший суть духовного искания.
В мистериях Великой Матери эта идея таинственной силы пролития крови нашла свое наиболее яркое проявление в обряде кровавой бани, носившей название taurobolum. Этот обряд имел значение очистительной жертвы, крещения, омывавшего от всякой скверны. Заключался он в том, что посвященный опускался в особо устроенное углубление, прикрытое сверху дощатым полом с широкими щелями; на этих досках затем совершалось торжественное заклание быка, причем вся кровь стекала вниз и орошала адепта. Облитый с головы до ног кровью, он потом показывался ликующей толпе. Этим кровавым крещением человек как бы обожествлялся, возрождаясь к новой жизни; орошение кровью закланного быка заменяло в античном мире иные формы теофагии, т. е. сближения с Божеством путем восприятия частицы Его естества — материальной или символической. Тот факт, что в мистических «тавроболиях» крещение кровью совершалось непременно в крови закланного быка, объяснялся особым значением, присвоенным быку в символике Востока. Образ быка занимал выдающееся место в символических обрядах всех азийских культов, особенно в таинственных религиях Киликии и Каппадокии. То бык обожествлялся и ему воздавались божеские почести (как напр. в Египте); то божество изображалось в виде быка или во всяком случае с рогами на голове. И в эллинском культе Диониса, столь тесно связанном с малоазийским религиозным миросозерцанием, образ Диониса иногда сочетался с символическим изображением быка. Мы знаем, что в Египте эта странная символика нашла свое выражение не только в обожествлении быка Аписа, но и в том, что Изида большей частью изображалась с коровьими рогами на голове.
Эзотерическим смыслом этого образа была идея быка как символа плодородия и вообще материальной мощи, идея, противополагаемая понятию о духовной мощи, о силе духа, побеждающего материальный мир. Именно в этом последнем смысле образ быка играл большую роль в таинствах митраизма, этой древнеперсидской религии, тесно сочетавшейся с малоазийскими культами и в союзе с ними едва не покорившей весь древний мир. Культ Митры, образ прекрасного юноши-бога, орошающего мир своей кровью, оказался неразрывно сплетенным с юным Непобедимым богом-Света, Силы и Правды.
«Тавроболии» совершались повсюду, к ним стекались тысячи верующих, в надежде получить очищение и возрождение в мистической кровавой бане. В самом Риме заклание быков для крещения кровью совершалось главным образом на том самом месте, где ныне высится грандиозная Ватиканская базилика, религиозный центр тысячелетней европейской истории.
Идеи о необходимости пролития Божественной крови для одухотворения мира доказывают с достаточной убедительностью, насколько явным было сходство основных религиозных идей всех главных культов древнего мира. Представление о едином искании Бога, лежавшем в основе всех религиозных формул, проникало все глубже во всеобщее сознание; в середине IV в. христианский писатель Лактанций даже утверждал, будто все древние культы были выражениями единого Богоискательства, подразделенного на четыре главные символические идеи согласно четырем мировым стихиям: так, Египет поклонялся Божеству в образе воды (т. е. обожествленного Нила), Фригия — в образе земли (культ Великой Матери, слившийся с культами Геи и других символических богинь, — матери-земли), сирийцы — в образе воздуха (т. е. обожествление Неба), персы — в образе огня (митраизм и парсизм).
Но, митраизм был самым интересным из всех вышеупомянутых культов.
Об этом в последующих статьях.
P/S. Я думаю, что идея «умирающего и воскресающего бога» в религиях древнего мира, создала благоприятную почву для распространения христианства среди язычников. Поскольку делала центральную христианскую идею более понятной и близкой, чем для иудеев. В отличие от иудеем язычникам было намного легче воспринять христианскую проповедь об убитом и воскресшем Боге.
при написании статьи использовались материалы из книги Ю. Николаев: "В поисках Божества. Очерки истории гностицизма"
