На грани и обратно: как околосмертный опыт в борьбе с раком перевернул мою жизнь и почему об этом важно говорить

Онкология. Четвертая стадия. Адская комбинация: химиотерапия, таргетная терапия, облучение в нескольких режимах...

Мой рот и глотка перестали быть слизистой – это была сплошная, невыразимо болезненная язвенная поверхность.

Глотать? Невозможно. Почти сухое голодание длилось больше месяца.

Тело превратилось в поле боя, где боль была главным и неумолимым противником. Любой контакт с пищей или водой неподходящей температуры или pH вызывал мучительные страдания, от которых темнело в глазах.

И тогда случилось нечто... запредельное.

На пике этого физического кошмара, когда системная боль вдруг отступила, меня накрыло странное состояние. Не эйфория счастья, нет.

Скорее, эйфория ясности.

Рассудок прояснился до кристальной чистоты, хотя тело было вялым, а дух погрузился в глубокую апатию. Мир вокруг потерял краски и значение.

В этом отрешенном спокойствии родился вопрос, тихий и неотвратимый: «А что, если просто... остановиться?» Что мешает мне перерезать эту тонкую, натянутую до предела нить существования, просто перестав дышать?

Я попробовал. Задержал дыхание. И – ничего.

Ни паники, ни дикого удушья, к которому готовился инстинкт. Лишь ощущение, будто мир плавно погружается во тьму, как гаснет экран старого лампового телевизора – мягко, беззвучно, неотвратимо.

И тогда я почувствовал его. Тот самый коридор.

Ощущения тёплого, излучающего безмятежного света, который ещё не видишь но знаешь, что он где-то рядом. И невероятное спокойствие. Я просто понимал, что требовалось лишь внутреннее, глубинное «да», согласие на переход – и он откроется.

Но в тот самый миг, когда «да» уже готово было сформироваться, меня разорвала изнутри другая сила – неистовое, жгучее любопытство. «А что будет тут? Как мир, мои дела, все эти ниточки связей – как они будут без меня?» И самое главное – лица родных, самых близких. Оставить их?

Сердце сжалось от невыразимой тоски и ответственности. Внутри прозвучало тихое, но абсолютно четкое: «Нет».

Это «нет» стало поворотом. Моим личным Рубиконом.

Сейчас, оглядываясь назад, понимаю: именно тогда начался мой долгий, невероятно трудный «путь домой». Путь к жизни.

О том, как я учился есть заново, с нуля, преодолевая адскую боль каждого глотка; о том, как дозировал силы и возвращался к физической активности буквально по секундам; о тех «мыслеформах», что вели меня сквозь тьму – я рассказывал раньше.

Возвращаться к этим деталям сейчас, спустя шесть лет жизни в состоянии «застывшего» рака IV стадии, невероятно тяжело. Как тяжело тому, кто выжил в апокалипсисе, снова и снова переживать его в деталях.

Но этот опыт – опыт балансирования на самой грани, слияния боли и неземного покоя, выбора между уходом в свет и возвращением к земной боли ради любви – он слишком важен, чтобы не молчать.

Пережитое мной – не просто личная драма. Это феномен, который психиатры и психологи называют околосмертными переживаниями (ОСП). И сейчас я понимаю, насколько такие состояния нуждаются в глубоком изучении и, главное, в грамотной психологической поддержке для тех, кто через них проходит.

Мой случай – не исключение.

Как показывает новое исследование, посвященное поддержке людей после ОСП, подобный опыт, даже если он в итоге несет позитивные изменения (новый смысл жизни, ощущение связи с чем-то большим), часто вызывает глубокий экзистенциальный кризис.

Осмыслить столкновение со смертью, особенно если оно в корне противоречит прежним убеждениям (религиозным, научным, жизненным), адаптироваться к резко изменившимся ценностям и приоритетам – невероятно сложно.

Исследование подтверждает: 64% людей, переживших ОСП, обращаются за помощью, и 78% из них находят эту поддержку полезной. Ключевым фактором успеха является принятие и подтверждение их опыта, отсутствие страха быть осужденным или названным «сумасшедшим».

Особенно тревожным мне кажется вывод о том, что поддержка от "обычных" специалистов в области психического здоровья часто воспринимается как менее полезная. Это ярко указывает на острую необходимость в специальной подготовке психологов, психотерапевтов и врачей для работы с этой уникальной категорией пациентов.

Людям, прошедшим через врата смерти и вернувшимся, нужны не стандартные протоколы, а глубокое понимание специфики их переживаний и трансформации. Как верно отмечают авторы исследования, в эпоху целостного подхода к пациенту, обучение медиков и психологов работе с околосмертным опытом – насущная необходимость.

Проживая шестой год в статусе человека со «стабильным» раком IV стадии, я каждый день ощущаю ценность того самого «нет», сказанного теплому свету.

Я также остро осознаю, как много тех, кто, пройдя свой ад и свой «коридор», остается один на один с последствиями этого шока.

Подобное исследование – важный шаг к изменению этой ситуации. Но этого мало.

Нужно говорить об этом открыто, разрушая стигму. Нужно создавать среду, где пережившие подобное смогут найти понимание и профессиональную помощь, которая признает реальность их опыта и поможет интегрировать его в новую жизнь.

А что вы думаете? Случалось ли вам или вашим близким сталкиваться с чем-то подобным? Как, на ваш взгляд, общество и медицина могут лучше поддерживать людей, прошедших через пограничный опыт между жизнью и смертью?

#ОколосмертныеПереживания #ПсихологияВыживания #ОнкологияПсихология #ПомощьОнкопациентам #ЖизньПослеРака #ЭкзистенциальныйКризис #ПсихическоеЗдоровье #ПоддержкаПациентов #ИсследованияМозга #ЛичныйОпыт #Катарсис #Преодоление #ПсихологическаяПомощь #Рак4Стадии #ПограничныеСостояния