Ангелы не продаются!

Проходя мимо «Золотого нимба», я обратила внимание на надпись «Ангелы не продаются!» и на трех студентов с плакатами. Хмыкнула. Так ведь ни разу и не зашла ни в один из ангел-шопов. «Свободу крылатым», «Руки прочь от чужих нимбов» и прочие дурацкие надписи меня не вдохновили. Наверное, я бы предпочла тяжелый камень и хороший замах. Витрина не алмазная, в конце концов.

А потом я ждала Макса и курила. Угловой столик кафе выходил на проспект, было жарковато, но тень от синего зонта меня прикрывала. Я устала после работы и раздражалась, что Макса так долго нет. Не то чтобы я стремилась к этому роману. Не то чтобы успела полюбить за месяц нашего знакомства. Но Макс мне нравился. Не хотелось, чтобы этот лохматый идиот прошляпил нашу встречу. Что-то в нем было. Эдакое.

– Ой, девоньки, кого я вижу! – высокий голос Эли пронзил вечерний город и мои уши. Я настороженно оглянулась. Под «девоньками» моя приятельница подразумевала всего лишь рыжую Вику, высокую, симпатичную и вызывающе яркую. Я невольно опустила взгляд, опасаясь увидеть двух ангелов на поводках. Вика была с Элей, но без них. Да и Эля никого, кажется, себе не купила. Ангелы в последнее время подорожали. Я облегченно выдохнула, сама не понимая, почему. Не ценю эту моду на ангелов. Затянулась дымом. Подружки – и ожидание Макса. А что, неплохо.

– Садитесь! – приветливо улыбнулась я, кивая на стулья рядышком. Эля с Викой не заставили себя ждать. Присели – и я поняла, что они обе злые, как осы, возмущенные и едва ли не кипят. Эля нервно попросила у меня сигарету, Вика внимательно смерила меня взглядом, но ничего предосудительного не заметила. Остановила взгляд на кулоне, разглядывая синий камень в серебряной оправе. Стала задумчивой и явно проглотила какое-то замечание по поводу моей усталости, мешков под глазами и вреда курения. А вот Эля оказалась более стойкой. Как всегда. Видимо, бывшие некогда моими рубины в её ушах повышали уверенность.

– Как поживает мой Минки? – спросила она сердито; ох, я знала, почему она сердится. С тех пор, как она продала мне своего ангела, я ни разу не позволила ей увидеть его. Иннуэлю это точно не нужно. А уж мне и подавно. Я задумалась. Вообще, Иннуэля я видела редко. Чаще всего обнаруживала на столике у кровати то горшок с лазурной фиалкой (мы с ним не любили срезанные цветы), то испеченное в моей духовке печенье (и когда успел?), то рисунок с восхитительным пейзажем (надо поехать!). И находила приоткрытую дверь на балкон. Улетал он всегда так, чтобы я не видела. Это было немного обидно, но я не спрашивала. Он был свободным ангелом, а не ручной зверюшкой. – Не сдох пока?

Я вздрогнула. Наверное, взгляд мой стал злым. Эля исправилась:
– Ну прости! Просто… Вик, ты скажи!

Вика нервно пробарабанила по столешнице блестящими зелеными ногтями – они хорошо сочетались с благородно-изумрудным костюмом – и фыркнула:
– Да лучше бы они умерли, твари неблагодарные! Я всего один раз пропустила подстрижку крыльев, пожалела ублюдков. Все хныкали и чудесатить не хотели. Мне обещали целительство, а у меня головные боли через день! Они мне в полторы зарплаты и премию влетели! Я им самую лучшую росу покупала, с цветочным медом мешала! Молоком козьим поила из фарфоровых блюдец! Браслеты со стразами купила…

– А они улетели, – хихикнула Эля, но быстро погасила улыбку. Мне тоже пришлось это сделать, но у меня получилось лучше. Тем более, злая Вика разглядывала мой кулон и гримасы не заметила.
– Твои ангелы улетели? – вежливо и очень сочувственно спросила я. Вика нервно кивнула, скривила пухлые губы и сверкнула белыми клычками: ага, мол, улетели. Неблагодарные.

– Твой не улетел пока? – спросила она с легкой надеждой. Я покачала головой. – А как часто ты ему подстригаешь перья? И какую одежку покупаешь? Она должна стягивать крылья, но не передавливать, ты же знаешь?
– Ну… – неопределенно сказала я, вспоминая, как два месяца мы с Иннуэлем лечили его несчастные крылья. Какие мази перепробовали, как бережно разминали мышцы, как я сшила ему льняную рубаху с прорезями – и как мы танцевали на крыше под дождем и он учился снова смеяться, как впервые поднялся над моей головой – и как я плакала, пряча слезы в каплях. Ну вот как – им – о таком рассказать? Как, а? Но девочкам, к счастью, не требовалось моих реплик. Они горели желанием делиться своими новостями.

– Вообще жуть в городе творится, – по секрету сказала мне Эля, не давая Вике дождаться ответа про стрижку и одежку. – Все ангел-шопы закрыты! Представляешь? Эти идиотские защитники природы совсем заколебали. У «Нимба» – пикет, идиоты с плакатами, и полисмены их все никак не разгонят. А другой вообще досками забит. Витрину разбили и всех ангелов сперли. Клетки сломали, охраннику морду набили. Говорю, все эти тупые фанатики виноваты! Целые банды уже собираются. Никакой управы нет на них. Я б всех пересажала!

– Ну… – я задумчиво достала помаду, потушив сигарету, и принялась подкрашивать губы. Кофе в чашке заканчивался, а Макс все не шел, было обидно. Подружки начинали раздражать. – Ангелы все-таки разумные существа. Разговаривают вот тоже…
– Ой, оставь! – отмахнулась Эля. – Дельфины тоже разумные, а как через кольца прыгают! Кошек вон учат «мама» мяукать. А попугаи вообще треплются без продыху. Кому это когда мешало? Скажешь тоже – разумные… Ангелы и есть ангелы! Что с них взять, кроме пуха и пера, – она рассмеялась, я поежилась. Поняла, что не дождусь Макса. Сказала, чтобы отвязались:
– Ну, это ж не последние ангел-шопы в мире, да?

– Ой, ну ты как с луны свалилась, блин. Ну не заказывать же импортных! Редко целыми доезжают. И так цены на отечественных взлетели в три раза. И это ж по всей стране делается, – наперебой запричитали подружки, и я уже не различала, где кто возмущается. – Пикеты, погромы, средние века на дворе просто, а не цивилизация! И все как ты – разумные, разумные. Еще про негров вспомни, блин! Нашлась тут защитница, а сама ангела держишь.

Последнее, конечно, Эля сказала. Все никак мне не могла Иннуэля простить. Даже золотые сережки с рубинами, которые стали решающими в ее решении о продаже, не помогли. Она прекрасно понимала, как продешевила. Я вздохнула:
– Держу, держу… Все, девчонки. Пошла я домой. У меня ангелы не кормлены, цветы не политы, парни не отруганы, – последнее я сказала совсем про себя, и они не услышали. Но нет, Максу я звонить не стану. Идиот лохматый. Не буду с ним встречаться. В переписке – так просто ангел, обещания, романтика. А на деле… Первое настоящее свидание – и вот так! Я поднялась, расплатилась и убежала, прежде чем девочки опомнились.

…Дверь на балкон была распахнута настежь, а в спальне кто-то тихонько хныкал. Уронив сумочку и ключи, я ломанулась туда, но на пороге меня встретил Иннуэль. Таким я его еще не видела. Глаза ангела горели яростным огнем, на щеке красовалась глубокая царапина, и ярко-алая сияющая кровь струилась к подбородку. Он держался руками за проем двери и, кажется, не пускал меня. А за его спиной… да, хныкал точно не он.

– Иннуэль! Что случилось! – охнула я, шагая к нему. Он шатнулся, но устоял.

– Нет… – сказал едва слышно. Пламя в его глазах меня пугало, но…
– Иннуэль! Я помогу… – я присела напротив него, чтобы быть ниже невысокого существа. Подумала, что это похоже на беседу с собакой. Отбросила глупую мысль. Иннуэль улыбнулся – мне всегда казалось, что он умеет читать мысли. Он раздумывал, словно взвешивал что-то. Золотистые перья мелко подрагивали, я увидела несколько вырванных клочьев. – Правда, не бойся.

– Помоги, – он принял какое-то решение, остановив взгляд на своем лазурном подарке. И шагнул в сторону.

…Она была рыженькой, зеленоглазой и очень хрупкой. У нее было сломано крыло, и она была вся в тонких царапинах, а с запястья свисала порванная цепочка. Я выругалась, не стесняясь выражений, и мне показалось, что мой ангел со мной вполне солидарен. Он? Она? Не знаю, я не выясняла детали. Она. Всё.

– Вам можно анальгин? – тихо спросила я Иннуэля. Он качнул головой, и я поняла, что анальгин не поможет. И ничего из моей аптечки не поможет. И врачей не вызвать. Дальнейшее я помнила плохо. Помнила только, что не могла не плакать – но руки делали. И мой ангел мне помогал. Наугад, без рентгенов и глубоких познаний, я старательно убирала боль и складывала хрупкость с хрупкостью, тонкость с тонкостью, виновато охая на всхлипы и стараясь не смотреть в полные слез глаза. Я вытирала ярко-алую кровь, промывала царапины и заклеивала их. Я сняла с нее этот дурацкий браслет и с отвращением отшвырнула его. Иннуэль помогал. То и дело утирал щеку и отмахивался, когда я тянулась к нему. Господи! Но я сообразила, как перевязать, как закрепить, как уложить. Я бережно сложила рядом с девочкой выстриженные с крыла перья, не смея их выбросить и не зная, что с ними делать. А потом села рядом с кроватью и дрожащим Иннуэлем. И поняла, что плакать больше не могу. А маленький ангел на кровати дремлет, убаюканный теплым ветром и ароматами лаванды.

Отчего-то мне не хотелось их расспрашивать. Отчего-то я все про них понимала. И про сломанные клетки, и про выбитые витрины. Но что делать с… В двери позвонили. Кто там еще? Иннуэль выпрямился, тихо попросил:
– Открой, пожалуйста.

– Кто там? – вставать не хотелось. Мне было просто страшно. Словно я попала в дурацкое кино про конец света. Словно я должна быть героем.

– Ее человек. Открой, пожалуйста.

…За дверью был Макс. И выглядел он едва ли лучше неё. Растрепанный, лохматый, с дикими глазами, грязный и поцарапанный, он все же твердо стоял на ногах. Старался, по крайней мере. Моего адреса он знать не мог. Я уже почти ничему не удивлялась.

– Мариэль у тебя, – он не спрашивал. Он утверждал. Мариэль. Господи…
– Откуда… и почему…

– Прости, я задержался, – выдохнул он, умоляюще глядя на меня. – Мы были заняты. Пусти к ней, пожалуйста!

Вот как. Подумалось, что, если бы Иннуэль пропал, я бы тоже без сомнений нашла его где угодно. И пришла бы, и постучалась бы в любые двери. Стоя на пороге спальни, я разглядывала, как злой и перепуганный Макс, мой случайный знакомый, забежавший однажды ко мне на работу за справкой и нарвавшийся на мое дежурство…

Так вот, я смотрела, как Макс тихо разглаживает перья на целом крыле Мариэли, как она просыпается и улыбается своему человеку, как они в унисон дышат и как тревожно смотрит на меня Иннуэль. Я отчего-то знала, что боль у нее проходит и что крыло теперь заживет быстрее.

Потом я курила на кухне, слушала шум чайника и ждала. Дождалась. Макс неловко замер на пороге кухни, мял в руках испачканную куртку и молчал. Теперь я понимала, что же такое эдакое в нем было.

– Тебе придется немало мне рассказать, – заметила я. Он сглотнул. Я усмехнулась. И добавила: – А мне придется учиться быстро убегать. Кстати, хочу сказать, что эти браслеты очень легко вскрывать. Знаешь, чем? Обычной пилочкой для ногтей…

Первая часть истории
Третья часть истории
Четвертая часть истории

Все сказки автора: #CharLi-cityhaze
#сказка #городскаясказка #cityhaze