[Проза] Расследование. Глава десятая. Ответ

Говорят, будто красота - вторичный критерий истинности: из двух теорий, скорее всего, подтвердится более изящная.

Но значит ли это, что если вам пришло в голову простое и красивое объяснение, оно обязательно окажется верным?

Ответ

В этот раз в городскую администрацию Саша отправилась вечером. Тайна раскрыта, задание выполнено, пусть у меня будет ещё один свободный день.

Вышла на пару остановок раньше, чтобы прогуляться. Весна, тепло и влажно, и даже немного жаль, что всё так быстро закончилось. Оля Журавлёва не успеет дочитать свой курс. Как он у неё назывался? Литература субкультур?

Её привычно встретил Серёжа. Она шла вслед за ним, Серёжа оборачивался на ходу удивлённо, а потом, не выдержав, сказал:
— Вы сегодня красивая и загадочная.
Она успела только приподнять брови, а он уже добавил:
— Но вы всегда красивая.
— Ты такой галантный, мой мальчик, — чуть не заявила Александра: ей по-прежнему хотелось как-нибудь его смутить.

Наконец они оказались в очередной комнате без окон, и Саша сразу перешла к делу.
— Сергей! — начала она, пожалев, что не поинтересовалась отчеством, так получилось бы формальнее, в тон его обычному стилю общения. Хотя откуда у него отчество... а, не важно. — Я приняла решение и хотела бы вас с ним ознакомить. У меня есть ответ на поставленный вами вопрос...
— Стойте! — закричал Серёжа и впервые за всё время посмотрел ей прямо в глаза. — Немедленно замолчите!

Саша слушала его молча и с изумлением.
— Александра Николавна, — Сергей выглядел злым, испуганным и беззащитным, словно дрожащая и оскалившаяся болонка, — всё, что вы скажете, станет окончательным решением. Так нельзя... Не сразу... Вы хорошо подумали?
— Разумеется, — она тоже начинала злиться. — Я, блин, тут прямо извелась с вашими цифрами дурацкими. Слишком быстро, да? Может, недельку подождать, чтобы моего мальчика кондратий не хватил?

Тон у неё был откровенно издевательский. Серёжа сглотнул, и Саша заметила, как дёрнулся кадычок на его тоненькой шейке, скользнул вверх-вниз грецким орешком.
— Подождите... — попросил он.
— Недельку? — саркастично уточнила Саша.
— Нет... Так нельзя...

Саше стало неловко. Серёжа стоял перед ней, насупившись.
— Давайте так... — он снова посмотрел ей в глаза, но не яростно, а умоляюще. — Вы не будете пока оглашать решение. Просто обсудите его со мной. Предварительно. Вам же без разницы... Мы поговорим...
— Давайте, — ей опять захотелось погладить его по голове. — И простите, пожалуйста, за "моего мальчика". Можно начинать?
Серёжа затравленно кивнул.

Идея, пришедшая Саше в голову этим утром, точнее — ночью, выглядела теперь простой и очевидной. Ей показали обычного сорокалетнего мужика. Или актёра, притворяющегося обычным мужиком. Придумали ему вычурное имя, распечатали какой-то почти бессмысленный текст безо всяких доказательств. И соврали, будто мужик — шпион.

И теперь они хотят, чтобы Саша не просто поверила, будто перед ней враг её планеты, а ещё и придумала ему какие-то преступления. Сама взяла их и сочинила.

Зачем? Да понятно, зачем. Подумаешь, бином Ньютона. Это эксперимент. Вы хотите знать, с кем имеете дело. С параноиками или с нормальными людьми. Нормальные люди никого не обвиняют просто так.

— Вот поэтому и выбрали меня. Обычную, ничего не знающую о расследованиях. Потому что полицейские сразу начнут допрашивать с пристрастием, или как это у них там называется... Светить лампой в глаза, бить, чего доброго... У них же профдеформация. Так что вот мой ответ — тихо, тихо, мы просто обсуждаем его! — Женя ни в чём не виноват.

Саша, торжествуя, смотрела на Серёжу, тот угрюмо и потерянно сопел. Надо спросить у Оли, сколько времени займут её субкультуры. Пусть дочитает, а Серёжа тем временем смирится. Преклонится, блин, перед красотой и силой земного разума! Кажется, Олин был курс на полсеместра. Коротенький такой. Может, походить к ней? Оля — классная, там будет, наверное, здорово и необычно. Снова почувствую себя студенткой...

— Сидите здесь! — приказал Серёжа и вышел.

Саша осмотрелась. Сидеть было не на чем. Серёжа вернулся через минуту, волоча огромный стул и выбежал снова. Она села и принялась ждать.

А потом в комнату стали заходить какие-то люди. Или не люди, а пришельцы. И каждый из них начинал разговор с того, что мы, мол, не будем обсуждать обстоятельства дела, но вам надо взять себя в руки, быть внимательной, всё тщательно взвесить.

"Вот черти космические, - сказала про себя Саша. - Не нравится им, что их замысел разгадали за пару дней! Зря я так подробно всё объяснила. Теперь получается, будто не от чистого сердца признала Женю невиновным, а потому что их план раскусила! Эх... Надо было просто сказать: "Прекратить". А, ладно... какая теперь разница... Сижу перед ними, словно двоечница, а они мне мораль читают".

Для большего сходства с ученицей, распекаемой взрослыми, она сунула под себя ладошки и принялась болтать ногами. Сменяющие друг друга наставники злились и настаивали. Саша кокетливо вертела головой и даже немного пофлиртовала с темноволосым мужчиной в строгом костюме и со вкусом подобранном галстуке — он был похож на агента ФБР, в свободное время постоянно изменяющего жене: за его внешним лоском и сдержанностью проступал иногда ловелас и раздолбай.

Последней в комнату вошла быстрая поджарая женщина с длинными фиолетовыми волосами. Вот эта мальвина — точно инопланетянка, решила Александра. И ещё — тот пройдоха из фэбээр.

Мальвина потрясала крошечными кулачками, говорила о силе воли и чувстве долга. Речь её была эмоциональной, напористой, уверенной.
— Мы здесь заодно, — уверяла она. — Отступит один, проиграет команда, а ведь мы — команда. И мы не проиграем, просто не имеем права. Наши чувства никому не интересны, только близким. А здесь — стоять до конца!

"Ах ты ж коза драная, — беззлобно думала Саша, с доверчивым видом глядя ей в лицо. — У меня трое детей вообще-то, хотя по мне и не скажешь, я знаю. Трое пацанов! Ты хоть представляешь, что это такое? А она мне тут — про чувство долга и силу воли. Понаехали со своих альфацентавр жизни нас учить!"

Выслушав всех, она обещала ещё раз рассмотреть все доводы и высказаться окончательно. И тогда у неё зазвонил телефон. Связь была какая попало. Всё, что удалось разобраться — мы с вами уже встречались, я из Федеральной Службы Безопасности, нам надо срочно переговорить.

Кажется, он предлагал встретиться на набережной, минут через десять.