Тайна одной картины из Национального художественного музея в Минске

Тонкий пейзажист или придворный пропагандист? Во что превратился любимый ученик Репина?

Кто автор фантазийной картины с мотивами арт-нуво, которая встречает нас у начала осмотра в Национальном художественном музее? Наверное, пейзажист, чьей кисти принадлежит немало подобных воздушных полотен? А что, если он – штамповщик портретов вождей?

Исаак Бродский, «Сказка»

Придворный портретист советской власти, художественная обслуга пропаганды новой идеологии Исаак Израилевич Бродский (1833 – 1939) прошел интересный творческий путь – который сейчас не так легко отследить. Препятствием к выявлению истины является та самая причина, по которой к определению художественного стиля «реализм» добавилась приставка «социалистический». «У советских собственная гордость», и истина, соответственно, собственная.

Официально одобренные «канонические» полотна Бродского – «Расстрел двадцати шести бакинских коммисаров», «Торжественное открытие II Конгресса Коминтерна», портреты Сталина и Ворошилова – большой художественной ценностью не отличаются. Зато быт и карьерные достижения художника кардинально отличаются от судеб его коллег и соотечественников. Огромная квартира на Михайловской площади в Ленинграде, должность профессора, а после – директора Общероссийской художественной академии; улица, названная его именем…

Исаак Бродский, портрет Сталина

Сравните этот портрет Сталина со «Сказкой»

Начинал он как пейзажист, любимый ученик Репина; Бродскому приписывают подражание репинским приемам, однако в период поиска своего стиля у Бродского можно заметить элементы и импрессионизма, и ар-нуво. И вдруг – плоские плакатные изображения Сталина, фотографическая точность сцен политических собраний… Между портретами большевистских вождей затесался, между прочим, портрет Керенского, когда тот возглавлял Временное правительство – это дает понять, что художник был готов писать портреты, читай – служить при дворе – любой власти.

Исаак Бродский, портрет Керенского

Так что же: на обслугу советской власти заступил халтурщик Бродский, а художник Бродский протек между пальцев и умер?
Но серия отличных ленинских портретов, написанных в разное время, склоняет к мысли, что Бродский имел к советской власти (и к Ленину в частности) личное отношение. Какое? Любовь, восхищение, уважение, страх, ненависть, отвращение? Поэтов понимать проще, чем художников: Маяковский сначала доставал из широких штанин, а потом «не достроил и устал» (дальше мы знаем). А в случае с художниками остается только всматриваться в немые облики героев их полотен.

Выражение лица «Ленина на фоне Смольного» (1925) вызывающее. Высокая линия горизонта перерезает ему шею и не дает форы смотреть на зрителя с высоты трибуны. Но он не имеет потребности в искусственном подкреплении его силы. Дождливым осенним днем вождь мирового пролетариата, заложив руки в карманы (торчат красные манжеты) заступает нам дорогу в Смольный. Его фирменный прищур – совсем не добр, и губы кривятся не в улыбке. Все перспективные линии сходятся в точку за ленинской спиной. Обескрещенные купола монастыря выходят за границы полотна. Люди на втором плане остановились и наблюдают из-за ленинской спины, чем окончится противостояние. Они могут быть спокойны: в Смольный мы не пройдем. Новый хозяин демонстрирует несокрушимую силу; а руки, спрятанные в карманы, кажется, сжаты в кулаки.

Исаак Бродский, портрет Ленина в Смольном

А теперь «Ленин и манифестация» (1919). Заметно состарившийся человек с безвольно раскрытой рукой, отложив перо, устало смотрит на зрителя; что за странная «манифестация»? Каким образом Ленин возглавляет ее? Он сидит в какой-то театральной ложе; а внизу, будто на далекой сцене, бурлит толпа, но не в едином революционном порыве, а словно разорванный; часть людей подняла лица (неразборчиво написанные широкими мазками) к этой театральной ложе в обращении к вождю; но Ленин не виден толпе: плотно занавешенный пунцовым занавесом, он смотрит в противоположную манифестации сторону.

Исаак Бродский, «Ленин и манифестация»

Я не имею никаких сентиментальных намерений выявлять скрытую оппозиционность человека, который в тридцатые годы собирал в своей роскошной квартире коллекцию живописи и зарабатывал продажами копий с «Расстрела комиссаров…» в то время, как сотни и сотни тысяч его соотечественников в лучшем случае валили лес, - но некоторые картины Бродского во мне вызывают по крайней мере смешанные чувства. Например, этот автопортрет с дочкой (1911), написанный, вероятно, в гостях у Горького на Капри: солнечное дитятко лакомится щедрыми дарами природы, и перед ней – только цветы и тёплые краски; зато отец, на чьих коленях она так уютно и прочно разместилась, находится в тени, и за спиной у него – тень, и смотрит он – исподлоьбя и без улыбки; а в солнечной части картины валяется, задрав ноги, снасильничанная кукла.

Исаак Бродский, автопортрет с дочкой

Подписывайтесь на мою страничку в Голосе @sixcrowns