Реформа печати Александра II: плюсы, минусы, подводные камни

Здравствуйте, дамы и господа!

На всех парах я мчусь к вам обратно и сегодня мы отойдем от темы национальной политики и поговорим о печати и том, как Александр II с этой печатью бодался и какие реформы предпринимал. Тема довольно интересная и во многом из-за своей актуальности: как и сейчас, в 1860-х годах с одной стороны существовал изживший себя государственный аппарат, а с другой — бурлящее в ожидании свобод общество, желавшее быть услышанным.

Основным инструментом борьбы для той и другой стороны являлось (и является сейчас) СМИ, поэтому с проникавшими туда либеральными и «неправильными» с точки зрения правительства статьями нужно было что-то делать. О плачевном состоянии данного вопроса в современной России я даже говорить не буду, вы и сами все знаете, однако расскажу, какова была политика в отношении печати при Александре II – в надежде, что проницательный читатель сам проведет некоторые параллели. Поехали!

Для начала следует кратко описать, что происходит в сфере печати к восшествию на престол Александра II. Время правления его отца, Николая I, было временем реакции и тотального надзора над населением, причиной чему стало с одной стороны выступление декабристов, а с другой — европейские революции 1848-49 гг. И если первое задало общий тон всему дальнейшему правлению Николая, то революции натолкнули его на мысль «поднажать» на печать, дабы искоренить оттуда крамолу и свободомыслие — уж очень сильно не хотелось императору идти по пути Франции, Австрии, Германии и Италии, где эта «демократическая крамола» вовремя не была задушена и смогла вырваться наружу.

Так, в 1848 году был создан убер-цензурный Бутурлинский комитет, призванный пристально следить за печатными изданиями и их владельцами, а период с 1848 по 1855 год был по понятным причинам назван «Мрачным семилетием». До 1855, потому что в этом году Николай I умер и его место занял сын Александр. Тут-то и началась оттепель.

Одномоментно происходит следующее — запрет, наложенный Николаем I на печатное слово, доведенный в 1848—1855 гг. до «цензурного террора», был сметен страстной, неудержимой потребностью общества выговориться, т.е. привел к противоположным результатам: к распространению в невиданных ранее масштабах рукописной литературы (записки П. А. Валуева А. И. Кошелева, К. Д. Кавелина, Ю. Ф. Самарина, Б. Н. Чичерина и др.). Так, в момент смерти Николая I русскую интеллигенцию буквально разрывает на части. Думая о судьбах родины и невозможности продолжать жизнь в подобных условиях они начинают писать тексты — подземную литературу, как ее называли. На бумагу людьми исписываются все мысли о ужасном состоянии России, после чего эти листки распространяются «по рукам».

Перед руководством страны вопрос: что делать с подземной литературой? Очевидно — пару тройку ребят поймать с текстом в руках и прямиком в Сибирь. НО! К тому моменту Россия проиграла в Крымской войне и по сути стала аутсайдером на Европейской арене, из-за чего перед новым правителем встала проблема о необходимости реабилитации, в том числе путем заигрывания с западом.

Да, для восстановления равноправных отношений с странами забугорья нужно было показать, что Россия ничуть не меньше цивилизованная, чем они. И как же мы тогда будем выглядеть в глазах европейских стран, если станем затыкать рот и ссылать в Сибирь образованных и прогрессивных людей? По Европе тут же разбежится слух о гнете и цензуре в варварской России, вследствие чего Александр II делает вывод пока попридержать коней и ничего не делать с распространением свободомыслия в печати. Нужно было выработать определенную тактику.

Таким образом, во второй половине 1850-х — начале 60-х гг. все заполонила подземная литература. Заметив, что государство не спешит никого наказывать, ее авторы и распространители начинают наглеть и заканчивается это дело тем, что либерально-демократические идеи начинают просачиваться из нелегального подполья в легальную прессу. И к 1860 году мы можем открыть уже легальную периодику и ужаснуться количеству статей с критикой правительства и демонстрацией любви к Европе и ее ценностям.

Такой вот пролог, ну а теперь к сути. Как известно, во многих странах, и Россия тому не исключение, основными задачами печати являются выражение правительственной точки зрения и поддержка ее инициатив. Поэтому государству важно, чтобы других точек зрения в печати не было. С другой стороны, Россия Александра II заявляет о себе, как о стране западного типа и идти по пути Николая, то есть заткнуть всех и вся, становится невозможным. В этой связи новый император и начинает ломать голову над выработкой новой тактики.

В Российской империи в то время продолжает действовать предварительная цензура, когда один человек решает, что следует допускать до печати, а что нет — процедура мягко говоря не демократичная. И начиная с 1856 года Министерство внутренних дел начинает подумывать о том, можно ли России перейти на цензуру карательную, когда наказание (если оно нужно) следует уже после публикации. Споры идут долгие, вопрос тяжелый и государством начинают проводиться некоторые мероприятия, призванные без выдвижения конкретных реформ избавиться от вредоносного материала в печати.

Так, МИД`ом начинают наниматься писатели и публицисты, чтобы те на заказ писали «нужные» им статьи и произведения с «правильными» идеями и посылом. План прост: находим автора, тайно с ним встречаемся, передаем деньги и договариваемся об условиях. Он что-то пишет и своими силами публикуется, не создавая у широкой публики никаких сомнений в своей искренности и независимости. Правительство разбавляло порой чересчур радикальную прессу и литературу работами своих «засланных казачков». Но сложность заключалась в том, что: автор должен был действительно хорошо и талантливо написать, чтобы текст произвел впечатление, а также иметь возможность без сторонней помощи умудриться самостоятельно опубликоваться. Кстати, «Бесы» Достоевского — отличный пример заказного произведения.

Вторая метода называлась официоз. Государство на свои деньги открывает некое издание, которое якобы никак с ним не связано и существует само по себе. Понятно, что через это издание проталкивается правительственная точка зрения. Но и тут не без проблем: через какое-то время читатели попросту все понимали.

В мае 1862 года появились долгожданные «Временные правила о печати», в которых было написано, о чем писать нельзя. Но так как государство очень боялось конкретики и чересчур строгих мер, написаны эти правила были невероятно завуалированным языком. Как итог, при желании можно было все что угодно объявить не отвечающим этим временным правилам, ровно как и наоборот!

После публикации временных правил стали готовить переход к карательной цензуре. Но веры людям не было, поэтому власти приняли весьма оригинальное решение — и отменить предварительную цензуру, и сохранить.

Все издания в стране были разделены на 2 группы:

1. Подвергающиеся предварительной цензуре. Тонкие издания, провинциальная пресса и так далее. В основном всякая, простите, шелуха.
2. Бесцензурные. Подвергались не предварительной, а только карательной цензуре. В число этих изданий входили: издания, выходящие под грифом Академии наук, карты, схемы и музыкальные ноты(!!!), а также петербургская и московская периодика — в основном это толстые общественно-политичесие, исторические и научные журналы.

Так, к середине 1860-х гг. в России установилось две прессы, кардинально отличающиеся друг от друга. Первая — провинциальная и дешевая — подвергалась предварительной цензуре. Там писали то, что не мешает жить государству (в основном это была простецкая желтуха с множеством рекламы и объявлений). Данные издания были ориентированы в основном на обывателя, глупого и счастливого, коих в стране было подавляющее большинство. Вторая пресса — издания бесцензурные. Эти характеризовались тем, что были толстые, заумные и довольно дорогие. В них 10 либералов пишут прогрессивные статьи для 5-10 десятков тысяч подписчиков, то есть эти тексты — исключительно для образованной интеллигенции.

Вы меня спросите: в чем логика? Зачем бить по рукам желтуху, мучая деревенские издания проверками, оставляя свободу действий оплотам свободомыслия? Ответ прост: чтобы не допустить основную массу народа России к оппозиционным мыслям и идеям революции! Главной задачей революционеров второй половины XIX века было привлечь на свою сторону простых людей, рабочих и крестьян, поднять их на восстание. Они только и ждали момента, чтобы с этой целью просочиться в провинциальные издания, однако тут власть оказалась хитрее: вся мелкая пресса начала предварительно проверяться и доступ к умам 90% населения страны продвинутой интеллигенции был закрыт. Ну а что касается толстых журналов Петербурга и Москвы, то бог с ними, их все равно читают единицы, которые без поддержки народа не смогут ничего. Вот так.

В качестве очевидного плюса данной реформы хочется выделить рост уровня грамотности простого населения, но параллельно с этим не растет их уровень образования. Создавались две не пересекающиеся между собой группы: интеллигенты (читатели бесцензурных заумных изданий) и грамотные (потребители подцензурной прессы). Эти люди попросту не понимают друг друга и как итог — никакого единства в обществе.

И чтобы структурировать все вышесказанное, выделим черты модернизации и традиционализма (консерватизма) в реформе печати.

Черты модернизации в реформе печати:

1. Согласно «Временным правилам о цензуре и печати» цензура делилась на предварительную и карательную. Появляются бесцензурные издания
2. Появилась возможность подавать в суд на клевету в издании
3. В России образовывается 2 вида прессы: толстые журналы и желтая пресса
4. Появляется новый жанр журналистики — судебная хроника, очень скоро ставший популярным
5. Растет уровень грамотности в провинции.

Черты традиционализма в реформе печати:

1. Предварительная цензура сохраняется для маленьких изданий и брошюр, то есть как ни крути остается
2. Государство контролирует частные издания, прибегая к внедрению своих «агентов» и официозу
3. Был создан список того, о чем писать нельзя, с весьма размытыми критериями
4. Сохранилась возможность обойти цензуру с помощью иносказательности
5. Пропасть между интеллигенцией и простым народом становится еще больше.