Пётр Первый и алмазный маг

prezza Креветки

в psk

Давно хотел вам рассказать историю об алмазном маге. С тех самых пор, как обсуждали, что Ломоносов – сын Петра Первого. Не то, чтобы это прямо байка-байка, но история, конечно, многим обросла, и я постараюсь изложить её интересно. Только если вы пообещаете читать, а не как это обычно происходит на «Голосе».

Уже в начале восемнадцатого века по столицам поползли слухи о необыкновенно сильном иностранном маге по имени Рокентин. Говаривали, что он может превращать камни в золото, ртуть – в серебро, а воду – в вино. В какой-то момент Рокентин объявился и в Петербурге. Конечно же, его тут же пригласили на очередную ассамблею в Летний дворец Петра. Вы же помните, что ассамблеями тогда называли петровские тусовочки, а не руководящий орган Совета СНГ?

В общем, собралось немало желающих поглазеть на представление – был сам Пётр, был Меншиков, были другие товарищи и значительное количество барышень разной степени социальной ответственности. Сопровождая свои действия размашистыми движениями руками и громогласными воззваниями к небесным сферам, Рокентин ловко показывал химические фокусы. Воду он, правда, превратил не в вино, а в кровь.

Вина, впрочем, завезли в тот день достаточно. Гости быстро захмелели и пришли в ужас от могущества мага. После ещё нескольких превращений и небольшого файер-шоу, колдун предложил поднять дворец в небо, но собравшиеся вежливо отказались – и так, мол, были под впечатлением.

Несмотря на талант превращать камни в золото, Рокентин зарабатывал другим – за огромные деньжищи он талантливо делал столичным модникам и модницам всяческие изделия с бриллиантами, за что и получил в народе своё прозвище – «алмазный маг». Зарабатывал немало. Вскоре приобрёл хороший дом и открыл в нём мастерскую. Образ жизни маг вёл диковатый – ни с кем особо не общался, душился жабой и на всём экономил. Даже слуг не заводил – в хозяйстве были только конюх, да повариха.

В какой-то момент горожане заметили, что к Рокентину ходит местная красотка – Нина Севож. Она служила при леди Гамильтон. Но не при той, что была любовницей адмирала Нельсона (эта родится только спустя полвека), а той, что была любовницей Петра – про неё скоро тоже будет отдельная история. В общем, эта Нина захомутала нашего мага и он даже обещал на ней жениться. Роман этот будет стоить алмазному магу жизни.

Однажды граф Апраксин обнаружил в лесу привязанного к дереву человека – заметил в окно экипажа, проезжая мимо. Незнакомец был обнажен, ранен и истошно вопил. Мужчина звал на помощь людей, хотя вполне мог бы обратиться и к небесным сферам. Вы уже поняли, что это был наш друг Рокентин. Узнал алмазного мага и Фёдор Матвеевич. Спутники графа погрузили пострадавшего в карету и доставили домой к Апраксину. Раненого осмотрел доктор – заштопал разбитую губу, сообщил, что больше жизни мага ничто не угрожало. Кроме Петра Великого, но об этом позже.

Рокентин сообщил, что на него напали грабители, вывезли в лес и отжали бесценную бриллиантовую застёжку, которую ювелир готовил к коронации Екатерины Первой – жены Петра и будущей императрицы. Послали за царём – всё же, дело государственной важности, да и стоимость изделия была огромной.

Пётр приехал лично, справился о самочувствии Рокентина. Тот сокрушался о потере и требовал отправить по следу грабителей погоню. В свойственной ему манере, Пётр сам учинил пострадавшему допрос. Маг рассказал, что накануне к нему приехали неизвестные люди в роскошном экипаже. Гости представились посланниками Меншикова и сообщили, что князь отправил их за застёжкой. Меншиков лично пожертвовал для этого украшения почти четыре сотни бриллиантов и, очевидно, хотел самолично вручить его императрице.

По словам Рокентина, он не заподозрил неладного, так как посланники точно знали, сколько именно камней должно было украшать застёжку. В общем, взяв с собой своё творение, мастер без тени сомнений сел в карету к незнакомцам – в полной уверенности, что везут его в Меншиковский дворец.

В карете находились трое странных мужчин, их лица прикрывали парики. Шторы были задёрнуты, и Рокентин не видел дороги. Когда же, заподозрив неладное, попытался выглянуть в окошко – получил по руке тростью.

Пётр попросил показать ему место удара и внимательно осмотрел свежую рану. Маг рассказал, что мнимый посланник Меншикова был высоким, а облачён был в расшитый золотом кафтан. На карете были княжеские вензеля, экипаж сопровождал форейтор.

– Продолжай, – приказал Пётр, и маг рассказал печальный финал истории.

Таинственные спутники отобрали у него шкатулку, достали застёжку и «посланник» ревностно пересчитал бриллианты. Убедившись, что все камни на месте, мастера выкинули на улицу, раздели, избили и привязали к дереву. После этого грабители попрыгали в карету и укатили в сторону Красного Села.

Приехал Меншиков и, разумеется, сообщил, что никакого посланника к Рокентину не отправлял. Пётр сказал, что так и думал. Он распорядился послать камердинера за Девиером – шефу петербургской полиции надлежало отправить погоню и учинить обыск путников на всех кордонах.

В этот момент в комнату торопливо вошёл князь Меншиков, к которому ещё раньше поскакал нарочный. Узнав, в чём дело, он заверил государя, что никого не посылал к бриллиантщику за драгоценной застёжкой. Пётр и Меншиков уехали.

Известно, что Пётр Первый был крайне аскетичным царём – денег на себя практически не тратил. Тем ценнее казалась застёжка – её стоимости казне хватило бы на шесть лет содержания петровского двора. Разумеется, никаких похитителей задержать не удалось, хотя полиция перерыла за ночь весь город и окрестности. Пётр поехал к Девиеру и сам возглавил, как бы сейчас сказали, оперативно-следственную группу.

Утром все вновь отправились в дом Апраксиных. Нужно было повторно опросить Рокентина – мало ли, что-то вспомнил. Внезапно пострадавшего встретили на пороге, в сопровождении Нины Севож и четверых слуг. Барышня сообщила, что маг изволил ехать домой. Выглядел он плохо, был бледен – практически, ювелира несли на руках слуги.

Что-то в этой истории не сходилось – Пётр никак не мог понять, откуда таинственный посланник мог знать точное число подаренных Меншиковым бриллиантов. Царю было известно о том, что князь нечист на руку, но в личной преданности своего друга Пётр не сомневался – у его жены Меншиков точно не стал бы ничего красть.

На вопрос о том, не помрёт ли Рокентин от ран, доктор ответил уклончиво. Пётр решил немедленно устроить следственный эксперимент и все отправились на место событий – Апраксин навсегда запомнил, где нашёл поруганного мага.

Пётр долго осматривал место преступления – разглядывал следы, искал улики, рассчитывая заметить в грязи то ли пуговицу, то ли ещё что-нибудь, что могло бы направить следствие в нужную сторону. Накануне был дождь, а в тот день было солнечно. Следы отлично сохранились.

Вдруг Пётр спросил у мага, те ли на нём были сапоги, что и накануне – тот подтвердил. Царь без труда определил, где следы самого Рокентина. Рядом нашёл вторые, поменьше – очевидно, женские. «Это следы твоей сообщницы», – заявил царь строго. Маг чрезвычайно оскорбился, заявил, что не понимает, о чём речь, потребовал отвезти его домой.

Вместо этого царь рассказал свою версию произошедшего. Он точно указал место, где маг и его подельница спокойно вышли из кареты, как они дошли до сосны. По словам Петра, Рокентин совершенно спокойно докурил, вытряхнул из трубки пепел и погасил его каблуком. После этого преступник разделся, а сообщница привязала его к дереву.

Маг всё отрицал, за что получил кнутом, который возможно для этого и был у Петра с собой. Далее царь предположил, что пособницей Рокентина была Нина Севож, о распутстве и подлости которой царь был хорошо осведомлён. После он показал, что карета выдуманных магом злоумышленников развернулась и уехала в город, а не в Красное Село, как прежде сообщил жулик.

Пётр собрался допросить и Нину Севож, но она, разумеется, успела куда-то утечь – больше её никто и никогда не видел.

Алмазного мага пытали в Тайной канцелярии. Говорят, он сознался во всём после первого же удара кнутом – молил о пощаде, винил во всём любовницу и самолично указал Петру место, где зарыл шкатулку с бриллиантовой заколкой.

У Рокентина было благородное звание, и казнить его должны были быстро и без страданий – через отсечение головы. Но суд (вероятно, сам Пётр) объявил его колдуном и повелел сжечь на костре. Алмазный маг, конечно, обещал спалить город, а потом обрушить на него свои любимые небесные сферы. Не проканало.

Впрочем, во время казни над Троицкой площадью действительно появилась какая-то чертовщина – даже Пётр засомневался, стоит ли расправляться с магом. Явление, впрочем, быстро рассеялось и царь приказал палачу расправиться с жуликом.

Жгли царские палачи не по-детски, дрова готовили правильно – издав несколько душераздирающих воплей, алмазный маг быстро сгорел дотла.

(рисунок Олега Васильева)