Леонард Берковиц, или драка на экзамене (50/50)

В один прекрасный погожий летний день, обещающий стать жарким, я пошёл сдавать вступительные экзамены на факультет психологии.

На мне были отличный костюм-тройка из тёмно-синей шерсти, я забрал его у отца, ему он сделался мал, белоснежная рубашка и галстук в чёрно-красную диагональную полоску, на ногах - начищенные до блеска туфли.
В общем, всё, что нужно, помимо знаний, чтобы произвести благоприятное впечатление на экзаменаторов.

Предстоящий экзамен был не слишком хорош: литература письменно.
Попросту говоря, сочинение.
А я их не то, чтоб не умел писать, но точно не любил.

Последующие оказались лучше: биология или история на выбор, а потом - математика или обществоведение.
Я выбрал биологию с математикой, потому что знал их уж точно лучше остальных абитуриентов, а конкурсы на психфак всегда были какими-то иррационально дикими, и лишними баллами пренебрегать не стоило.

Но пока мне предстояло сочинение.
Итак, являюсь в научку, вовремя и во всей красе, сажусь, слушаю тему, приступаю и обнаруживаю, что там - неожиданно жарко.
И чем дальше, тем жарче: кондиционеров в библиотеке тогда не было, открытые окна не помогали.

Точнее, жарко было окружающим - они пришли в брючках-юбочках-футболочках.
Мне был просто крандец.
Я промок насквозь - через рубашку, жилетку и пиджак.
Но сочинять продолжал, не переставая.

Затравленно оглядываясь по сторонам - жару мне всегда было переносить труднее, чем холод - пишу букву за буквой, а с лица моего рушатся на бумагу капли пота.
И будущее начинает расплываться вслед за текстом на проштампованных листах.

Но тут я заметил, что девушка, сидевшая далеко впереди, не сидит уж более, а лежит прямо на стуле.
Она потеряла сознание, как-то свесилась на нём, никто её не видит.
Кроме меня.
И я встал и пошёл.
Кажется, в туфлях у меня хлюпало.

Преподаватели, наверное, решили, что абитуриент хочет сдать работу, но сдаваться я и не собирался.
Подошёл к несчастной барышне, приподнял её, посадил за стол.
Задумался, что делать дальше.
Легонько ударил по щеке.
- Молодой человек, посильнее, - стали шептать мне подбежавшие преподавательницы.
Хлопнул ещё пару раз - она очнулась.
Ей принесли воды.

Тем временем к нам подскочил какой-то парень и начал, делая в воздухе пассы, бормотать:
- Сейчас ей станет лучше! Сейчас ей станет лучше!
На психологические факультеты с завидным постоянством ломятся разные безумцы, и один из них как раз приплясывал у меня за спиной.

И тогда меня охватила какая-то безысходная злоба.
Захотелось дать ему в морду прямо с разворота, чтобы голову убрать не успел.
Я даже сам удивился своему бешенству.
Но, однако же, успокоился, вернулся за стол и продолжил.

Сочинение сдал вполне успешно.
Остальные предметы - тоже.
А о причине своей внезапной ярости узнал гораздо позже.

Есть такая хорошо подтверждённая психологическая концепция - теория посылов к агрессии.
Её автор Леонард Берковиц.
Она описывает факторы, влияющие на желание причинить другим вред и на реализацию этого желания.

Оказывается, вероятность совершения агрессивных действий сильно растёт при сочетании двух условий.
Во-первых, нужен аверсивный стимул, то есть какие-либо неприятные переживания любого рода: печаль, огорчение, страх.
Во-вторых - требуется посыл к агрессии.
Посыл - это действия, подразумевающие причинение вреда, или их наблюдение, или имитация, либо же предметы, связанные с насилием, допустим, оружие.

Условия, повторюсь, действуют вместе.
Если вы чем-то расстроены, то злость у вас может и не возникнуть.
А вот если вы при этом наблюдаете, как кто-то кого-то бьёт, либо видите топор или нож, либо же сами обо что-то стучите кулаками, то шансы на агрессивную вспышку сильно возрастают.

Видимо, у меня почти сработали оба фактора.
Аверсивным стимулом была жара, а посылом - лёгенькие удары, нанесённые мною по нежным девичьим щекам безо всякой, заметим, дурной мысли.
В итоге летний зной объединился с оплеухами, и придурковатый экстрасенс едва не огрёб прямо посреди светлого пути к знаниям.

Когда я это выяснил, то испытал некоторое облегчение.
Всё же приятно обзавестись простым и понятным объяснением для своих несколько странных порывов.

А ещё я обрадовался тому, что на сочинении ничего не знал про эту теорию.
Потому что тогда б я этому кренделю точно в морду дал бы.

И свалил бы всё на Берковица.