Виталик Бутерин: пророк криптовалют (перевод). Часть 2

Публикуем перевод большого материала из канадского издания Financial Post о блокчейн-проекте Ethereum и его создателе Виталике Бутерине. Канадцы не случайно взялись за жизнеописание Бутерина и его работы - он прожил много лет в этой стране, куда приехал с родителями из России, т.е. для канадцев он «свой».

Окончание. Начало здесь

С самого начала создатели Ethereum переругались и едва не убили проект. Предметом споров стали деньги: но не потенциальные миллионы прибыли, а сама «коммерциализация» их детища. Многие хотели работать лишь на благо общества. Решение было найдено, и оно стало спасительным для всех.

В арендованном Ethereum доме кипела жизнь. Каждый день его посещали десятки людей, и в команду вошли ещё три участника – Гэвин Вуд, Джозеф Любин и разработчик Джефф Вилке. Любин, руководивший до этого хедж-фондом и работавший в Goldman Sachs, вспоминает, что легкомыслие некоторых людей беспокоило его. «Мы обсуждали, что нам нужно купить какой-нибудь остров, чтобы построить там новое общество. Мы были немного оторваны от реальности, – рассказывает он. – Но некоторые из нас остановились и задумались».

Остановиться и задуматься стоило, чтобы убедиться, что участники проекта не нарушают действующее законодательство. Получение денег от неаккредитованных инвесторов могло привести к санкциям со стороны Комиссии США по ценным бумагам и биржам. «Мы поняли, что однажды можем приземлиться в аэропорту и оказаться в руках агентов ФБР», – вспоминает Любин.

В итоге команда решила не запускать краудфандинг сразу после конференции, а наняла юристов для проработки предложения. Компания была зарегистрирована в Швейцарии, оказавшейся наиболее лояльной к проекту, который мог подорвать правовые и финансовые устои. Между учредителями шли жаркие дебаты, какую модель им выбрать – коммерческую, как у Google, или некоммерческую, как у Mozilla, распространяющей браузер с открытым кодом Firefox.

Шли недели, но противоречия в команде только нарастали. Программисты и бизнесмены разделились на противостоящие группы, обвиняя друг друга в недостаточно усердной работе. Проект не получал финансирования, и все текущие расходы брали на себя Ди Иорио и Любин. По мнению Ди Иорио, идея сделать проект некоммерческим была совершенно неприемлемой. В конце концов, он покинул многообещающий стартап, одолжив проекту несколько сотен тысяч долларов при условии, что команда не будет принимать безвозмездные пожертвования и использует полученные от него средства для построения гиганта вроде Google. Пожертвования раздражали его. «Я никогда не был любителем некоммерческих организаций и фондов, – говорит Ди Иорио. – Сравните функционал Chrome и Firefox, и вы поймёте разницу между коммерческой и некоммерческой компанией».

Чтобы прийти к согласию, члены команды встретились в арендованном доме в швейцарском Цуге, который Ализе сделал штаб-квартирой проекта. К недовольству некоторых ориентированных на бизнес со-основателей, возобладала точка зрения Бутерина, видевшего Ethereum как некоммерческий проект.

Ещё одним противником некоммерческой модели был Хоскинсон, в то время CEO проекта. Во время собрания на деревянной террасе другие участники проекта решили отчислить его из команды. Это событие вошло в историю Ethereum как «кровавый случай на палубе». Четрит также покинул проект, опасаясь, что все члены команды окажутся в итоге в тюрьме за нарушения финансового законодательства. «Те, кто остались, создали потрясающий проект. Так что, может быть, они были правы, а я ошибался, – говорит Хоскинсон. – С другой стороны, если бы мы сделали всё иначе, возможно, проект стоил бы $10 млрд и был бы ещё более успешным».

У Бутерина как автора идеи Ethereum всегда было два голоса. Но на заре проекта ему нужна была помощь со стороны более опытных партнёров. Отстояв свою точку зрения в Цуге, он ощутил, что на его плечах оказался весь груз ответственности за Ethereum. «Я понял, что все решения принимаю я, – вспоминает он. – Я почувствовал всю тяжесть этого давления».

Июль 2014 года стал шестым месяцем работы проекта без финансирования с момента формирования первой команды. Ethereum накопил кучу долгов перед юристами и регистраторами. Удержаться от получения денег от сторонников проекта было непросто, но, наконец, юристы компании нашли способ избежать проблем с регуляторами. Вместо займа или продажи доли, Ethereum предложил продукт. Им стал эфир – встроенная в платформу криптовалюта наподобие биткоина. Чтобы не перегружать систему и стимулировать разработчиков писать эффективный код, все транзакции и приложения, построенные на базе Ethereum, требуют для работы эфир.

В первые две недели продаж было продано 2000 эфиров на сумму один биткоин. При цене биткоина на тот момент около $600, цена одного эфира выходила примерно $0,3. Но позже его курс вырос. В то время партнёры находились в разных точках по всему миру, но у всех в телефонах и на экранах мониторов была ссылка на биткоин-кошелёк, на который принимались средства. При очередном обновлении они увидели, как линия на графике взмыла вверх. Бутерин вспоминает, что тогда был в гостях у друга в Онтарио и именно в этот момент окончательно понял, что проект действительно получился. «Интерес был настоящий, это была не просто болтовня людей,– рассказывает он. – Я ощутил одновременно гордость и ответственность».

Первая продажа эфиров длилась 42 дня, по аналогии с «ответом на главный вопрос жизни, вселенной и всего такого» из книги Дугласа Адамса «Автостопом по галактике». В результате Ethereum привлёк более 31 тыс. биткоинов, или $18,4 млн.

Эфир изначально разрабатывался не как валюта наподобие биткоина или реальный актив наподобие золота, а как функциональный токен для пользователей Ethereum. Однако все, кто купил эфиры во время первой продажи и сохранил их, здорово разбогатели. В начале мая цена эфира превысила $77 – рост по сравнению с первоначальной ценой составил 25567% – и с тех пор выросла ещё больше (на момент публикации эфир стоит $223).

С момента появления в 2015 году, цена эфира не раз менялась, что свойственно криптовалютам. В июне 2016 года в результате хакерской атаки инвесторы лишились $50 млн, размещённых в венчурном фонде DAO, работавшем на базе Ethereum. Спустя месяц напряженных споров, сообщество Ethereum проголосовало за то, чтобы внести программные изменения, которые вернули деньги владельцам, но за 48 часов обрушили курс эфира на 50%. C тех пор проблем больше не было. Новости о том, что ряд известных корпораций планирует продвигать Ethereum, в добавок к другим факторам подняли цену эфира.

У Ethereum огромный потенциал, но мир он ещё не изменил. На базе Ethereum создано несколько приложений, которые вряд ли пригодятся обычному человеку, не умеющему кодить. Все эксперименты, проведённые банками и крупными компаниями, пока остались только экспериментами и проверками концепции. Чтобы обрабатывать такие объемы данных, которыми сегодня оперируют монстры интернета, разработчикам Ethereum нужно совершить больше технологических прорывов. Но Бутерин сохраняет спокойствие и призывает к этому других. Он уверен, что в течение пяти лет Ethereum запустит серьёзные приложения, которые будут полезны многим людям, и приблизит воплощение мечты криптоэнтузиастов – «децентрализацию всего».

Апрельская суббота, за окном светит солнце, но Бутерин находится в здании MaRS Discovery District в Торонто. Он почетный гость на хакатоне, организованном блокчейн-инкубатором его отца. Он болтает пакетиком чая в чашке, думая о том, что он сделал бы по-другому, если бы мог вернуться в прошлое. «Я бы совершенно точно изменил подход к тому, как я допускал людей в свой ближний круг, – говорит он. – Раньше я радовался всем этим людям, ведь они были взрослыми и знали, что и как делать. Но на деле многие из них были такими же беспомощными, как и я сам». Поначалу Бутерин воспринимал большую команду как показатель открытости и умения слушать других. Но позже он понял, что как бы ни была велика команда, кто-то обязательно окажется за её бортом.

Джефф Вилке – единственный член самой первой команды Ethereum, который по-прежнему работает с Бутериным. Все остальные запустили свои проекты или работают консультантами, используя Ethereum для разработки приложений для своего бизнеса или клиентов.

По мнению Бутерина, Ethereum никогда не должен управляться корпорацией, ориентированной на прибыль. Сеть создавалась для того, чтобы избавить интернет от контроля со стороны централизованных сил, действующих в своих интересах. В ответ на вопрос, почему это так важно, он говорит: «Я чувствую, что миру нужна такая взаимная штука как Ethereum».

Вечером накануне хакатона Бутерин выступил в MaRS с рассказом о своём проекте. Как и на конференции в Майями тремя годами ранее, он был одет в чёрную футболку Ethereum, говорил монотонно и собрал вокруг себя толпу восхищённых фанатов. Но на этот раз он был уверен в своей роли лидера. Ему всего 23, но люди благоговеют перед ним. Возможно, будущее и станет когда-нибудь децентрализованным, но пока в центре внимания находится сам Бутерин.