Информационная эпоха закончилась. Настало время репутаций

В области знания есть недооцененный парадокс, который, тем не менее, играет ключевую роль в жизни передовых демократических обществ с их гиперсвязной структурой: чем больше объем циркулирующей информации, тем более мы полагаемся на репутацию источников в ее оценке. Парадоксально то, что самый широкий доступ к информации и знаниям, имеющийся сегодня, не расширяет наши возможности и не делает нас более самостоятельными в суждениях. Напротив, это приводит к тому, что мы становимся более зависимыми от суждений и оценок других людей.

Мы переживаем фундаментальный парадигмальный сдвиг в нашем отношении к знанию. Мы переходим из информационной эпохи в эпоху репутаций, когда информация будет представлять ценность лишь в том случае, если она предварительно отфильтрована, оценена и прокомментирована другими. В свете этого представления репутация становится несущей опорой коллективного сознания. Она — страж знания, и ключи к двери находятся у других. Тот способ, которым сейчас устанавливается авторитет информации, заставляет нас полагаться на неизбежно предвзятые суждения людей, которых зачастую мы даже не знаем.

Позвольте мне привести несколько примеров этого парадокса. Если вас спросят, почему вы считаете, что климат на Земле серьезно меняется и это может привести к самым печальным последствиям для жизни, разумнее всего будет ответить, что вы доверяете тем источникам информации, откуда вы почерпнули эти сведения. В лучшем случае вы будете доверять репутации научных исследований и считать, что оценка экспертов — это разумный способ отсеять «истину» от фальшивых гипотез и полной ерунды. В случае похуже вы доверяете газетам, журналам или телеканалам, политика которых поддерживает определенные научные исследования и призвана доносить обобщенные их выводы до читателя или слушателя. В этом последнем случае вы дважды удалены от источников: вы доверяете доверию других людей к авторитетной науке.

Или, к примеру, возьмем еще более неопровержимую истину, о которой я говорила подробно в другом месте: одна из самых известных конспирологических теорий говорит о том, что никто не высаживался на Луну в 1969 году и что вся программа «Аполлон» (включая шесть посадок на Луну между 1969 и 1972 годами) является инсценированной подделкой. Первым автором этой конспирологической теории был Билл Кейсинг, который работал в компании Rocketdyne, там, где были созданы двигатели для ракеты «Сатурн-5», применявшейся для запуска «Аполлонов». За свой счет он опубликовал книгу «Мы никогда не были на Луне» (1976), и после публикации движение скептиков начало расти и собирать доказательства предполагаемой мистификации.

Общество плоской Земли, одна из групп, которая все еще отрицает факты, утверждает, что все лунные посадки были сняты в Голливуде при поддержке Уолта Диснея и при художественном руководстве Стэнли Кубрика. Большинство «доказательств», которые они выдвигают, базируются на, казалось бы, тщательном анализе изображений различных посадок. Направление теней противоречит источникам света, американский флаг развевается, хотя на Луне нет ветра, следы астронавтов слишком четкие и хорошо сохраняются для безводного лунного грунта. Кроме того, разве не вызывает подозрений то, что программа, в которой принимало участие 400 000 человек на протяжении шести лет, была так внезапно прервана? И так далее.

Подавляющее большинство людей, которых мы считаем разумными и ответственными (включая меня саму), конечно, отвергнут эти утверждения, посмеявшись над абсурдностью самой гипотезы (хотя существуют и серьезные, документально подтвержденные ответы^[pdf] НАСА на подобные заявления). И все же, если я спрошу себя, на какой доказательной базе я основываюсь, утверждая, что высадка на Луну была, я вынуждена буду признать, что мои доказательства довольно бедны и что я сама никогда не предпринимала попытку развенчать контр-доказательства, которые предъявляют эти конспирологи. Мое личное знание об этих фактах состоит из обрывков детских воспоминаний, черно-белых телепрограмм и уважения к тому, что родители мне рассказывали об этом в последующие годы. Тем не менее, полностью вторичное и не подтвержденное лично качество моего знания не заставляет меня колебаться в вопросе истинности моих убеждений касательно фактов лунной миссии.

Мои причины верить в то, что высадка была, лежат далеко за пределами доказательств, которые я сама могу собрать и проверить. В то время мы верили, что демократическое правительство США имеет заслуженно честную репутацию. Без оценочного суждения о достоверности какого-либо источника информации, эта информация для всех практических целей бесполезна.

Нам следует принимать в расчет этот парадигмальный сдвиг от информационной эпохи к эпохе репутационной, когда мы пытаемся защититься от ложных новостей и других форм дезинформации, распространяющихся в современном обществе. Зрелый гражданин цифровой эпохи вовсе не должен быть компетентным в вопросе определения достоверности новостей. Скорее, он* должен проявлять компетентность в восстановлении «репутационного пути» той или иной информации, в оценке намерений тех, кто ее распространяет, и выяснении повестки дня тех авторитетов, кто считает ее заслуживающей доверия.

Когда мы собираемся принять или отвергнуть некую новую информацию, нам следует задаться вопросом: откуда она происходит? Надежная ли репутация у источника? Чье авторитетное мнение может ее подтвердить? Почему я должен считаться с этим мнением? Эти вопросы помогут нам лучше разобраться с реальностью, чем прямое выяснение непосредственной достоверности информации. В гиперспециализированной системе не имеет смысла самому расследовать, например, корреляцию между вакцинами и аутизмом. Это просто пустая трата времени, и к тому же, наши заключения, вероятно, будут не точны. В репутационную эпоху оценки должны быть направлены не на содержание информации, а в первую очередь, на ту социальную сеть отношений, которая сформировала это содержание и дала ему тот или иной «ранг» в нашей системе знаний.

Этот новый вид компетенций представляет собой своего рода эпистемологию второго порядка. Они готовят нас требовать и оценивать репутацию источника информации, то, что философы и учителя должны сформировать в будущих поколениях.

Как сказано у Фридриха фон Хайека в книге «Право, законодательство и свобода» (1973), «цивилизация основана на том, что все мы извлекаем выгоду из знания, которое нам не принадлежит». В цивилизованном кибер-мире люди будут критически оценивать репутацию источников информации и смогут расширить свои знания, научившись верно оценивать социальный «ранг» каждого бита информации, которая входит в их когнитивную сферу.

_______
* В тексте: «она», феминатив.

Глория Ориджи (Gloria Origgi)