ЛЕММИНГИ (роман) Глава 1

Ты сегодня сходишь в магазин, или без ужина посидим? – хотя вопрос жены и оставлял право на выбор, ответ подразумевался однозначный. Нормальный мужик совершенно не готов ложиться спать натощак по методу вегетарианца поневоле князя Гвидона, отпустившего с миром царевну-лебедь. А потому Андрей, чертыхаясь про себя, вылез из удобного компьютерного кресла и, прыгая то на одной, то на другой ноге, натянул джинсы. Туалет завершила черная футболка с диковатой надписью «Город ждет». Ибо на дворе стоял московский июль, и сама необходимость одеваться, чтобы куда-то идти казалась особенно гнусной данью пошлым условностям цивилизации. «Интересно, - подумал молодой человек со вздохом, - почему те же африканцы не считают зазорным шляться у себя там в набедренных повязках, а нам обязательно подавай брюки? Говорят, дело в гигиене. Но причем тут гигиена? Можно подумать, что у негров все стерильно. А у нас в и больницах тоже голышом не походишь. Запросто из терапии в психиатрию переведут. Разве что в морге одежда не нужна. Но среди покойничков как раз прохладно».
Что покупать-то, Оль!? – крикнул он на кухню.
Смотря, что хочешь есть, - ответила жена, появляясь в дверях комнаты. Оля была девушкой прагматичной и к умозрительности не склонной. – Возьми сосисок каких-нибудь хороших. У меня нет настроения готовить. И так духота, как в аду. А уж у плиты и вовсе. На гарнир макарон прихвати, у нас закончились. Отварю и то, и другое по-быстрому, всех и делов.
Может их как-то со льдом приготовить? – уныло пошутил Андрей. – Макароны? За фигуру не боишься?
Разве что за твою, - Ольга глянула в зеркало, висевшее в прихожей. Ей и вправду нечего было опасаться. Имея классические 90-60-90, молодая женщина обладала и счастливой способностью организма держать форму вне зависимости от количества и типа поглощаемой пищи. То ли работа PR-консультантом так действовала, то ли привычка не употреблять внутрь среднестатистических гамбургеров, но даже после рождения сына она восстановилась практически моментально, и с удовлетворением отмечала прежнее повышенное внимание мужчин на улице. Да и сейчас, в домашнем халатике, оставалась объектом весьма привлекательным. Впрочем, и Андрей, несмотря на сидячую работу у компьютера, брюшком еще не обзавелся. А потому – макароны так макароны.
Ладно, куплю, - согласился он. – Больше ничего не надо?
Сам посмотри. Хорошо бы сока какого-нибудь кисленького… Ой, да. Кваса прихвати.
Принято, – сунув ноги в кроссовки на босу ногу, Андрей щелкнул ключом. – Скоро приду.

Молодые люди были женаты уже почти 10 лет. Им повезло: ранний брак, когда обоим исполнилось всего по двадцать, оставался прочным и никому из супругов не наскучил. Как раз к моменту обретения институтских дипломов грянула перестройка, исчезли проблемы с распределением, а полученные профессии оказались на пике востребованности. Сотни и тысячи открывавшихся по всей стране кооперативов жаждали иметь необходимые для счастливого бизнеса аксессуары: красивые логотипы, представительские бланки, фирменный стиль и прочую деловую атрибутику. Дизайнер и «креативщик», Андрей удачно вписался в систему, пару лет работал, как положено, на имя, а потом приобрел известность и вполне удовлетворительный уровень гонораров.

Не отставала и Ольга. С перерывом на беременность и первый год после рождения сына, она клепала для тех же скороспелых бизнесменов и амбициозных свежеструганных политиков всевозможные речи и презентации, составляла планы рекламных кампаний и предвыборные стратегии. Эта деятельность тоже прекрасно оплачивалась, а потому супруги быстро обзавелись собственной трехкомнатной квартирой, машиной и стали проводить отпуска в поездках по разным странам. Как раз вовремя рухнул и проржавевший «железный занавес». Да, что говорить, даже в загранпаспорте их семилетнего сына виз и штампов было больше, чем у иного россиянина набирается за всю жизнь.

Это лето, к сожалению, складывалось не слишком удачно. И Андрей, и Ольга работали над крупными заказами и оторваться в отпуск на пике сезона не смогли. Их родители – люди еще не старые – себя бабушками и дедушками считать отказывались. Единственная на две семьи дача, полученная когда-то давным-давно отцом Ольги от авиационного КБ, заросла пышным бурьяном: любителей садоводства и огородничества среди родственников не нашлось. Старшее поколение предпочитало активный отдых и в данный момент совместно ловило рыбу в Карелии. Они, правда, предложили взять с собой и внука Димку, но тут уже воспротивилась Ольга. «Закончим заказы и сами куда-нибудь сорвемся все вместе, - решительно сказала она. – А то где вас в случае чего в этой дикой местности искать? Не вертолет же нанимать? В ваших дебрях и мобильники не работают. Я от беспокойства изведусь!» На том и согласились. Судя по тому, как легко предки дали себя уговорить, они тоже не жаждали возиться с внуком – навык общения с подрастающим поколением был ими прочно утрачен, когда их собственные дети обрели самостоятельность.

Свет в конце рабочего тоннеля ожидался недели через две. Плюс дней пять на согласование сделанного с заказчиками и шлифовку деталей. Димка воспринял это философски: рядом с домом был бассейн, куда ему купили абонемент, а в остальное время он, в отличие от многих сверстников, читал книжки. Правда и компьютерные игры его не миновали, но он так и не стал их окончательным фанатом, очевидно, под влиянием родителей, воспринимавших мониторы исключительно, как станки по добыванию средств к существованию. Впрочем, одно деловое поручение ему было дано: Димка изучал атлас и искал наиболее интересные места для поездки, когда обстоятельства наконец сложатся благоприятно. Вечером найденное за день обсуждалось во время совместного ужина, и список предполагаемых направлений рос как на дрожжах.

… В лифте высотки было пусто. Удушливо пахло едким дешевым парфюмом. «Суббота! – подумал Андрей. – Народ на гульбища потянулся. И чего они в такую жару на себя эту гадость льют в немеряном количестве?» Опять пришла в голову африканская аналогия. Он вспомнил, как ездил несколько лет назад в командировку в Нигерию. Компания, заказавшая ему тогда рекламные разработки, собиралась продвигать там свою продукцию, и им требовалось привязать дизайнерские решения к местной специфике. Две недели Андрей торчал в Лагосе – тогдашней столице страны – и за это время понял окончательно и бесповоротно, что никакая торговля с нигерийцами удачи его работодателям не принесет. Местные не любили ничего покупать. Чиновники предпочитали получать любые понравившиеся им вещи в качестве подарков и подношений, а простой народ не заморачивался иностранными товарами – он их либо игнорировал по причине малой покупательской способности, либо воровал, находя для этого массу простых и действенных способов. Годилось все: подкуп охраны, дырка в стене склада, ограбление, и т.п. Мелкое воровство процветало и в парфюмерных магазинах. Зайдя туда, представители местного бомонда в развевающихся «гран бубу» и «агабадах» делают на лице слегка презрительное, но заинтересованное выражение и, продвигаясь вдоль полок с духами и одеколонами, щедро поливают себя из пробников. Пока не спохватится продавец, удачливый жулик может надушиться пятью-десятью разными ароматами. Когда подошедший менеджер недвусмысленно потребует что-то купить, уже получивший все, что хотел, клиент, делает ему ручкой, произнося нечто вроде: «Это дрянь! Мне ни один запах не нравится!»
Самое смешное, что, вообще-то, прав не только возмущенный представитель магазина, но и вороватый клиент. Жидкости, налитые в фирменные флаконы, никакого отношения к обозначенным на этикетках брендам не имеют. Даже приблизительно. «Вор у вора дубинку украл» - принцип в действии.

А наши чего? – уныло подумал Андрей. – Хотя, запашок-то явно африканский. Фейковый запашок. Видать, менталитет при жаре перенастраивается. Еще неделя такой погоды, и будем как нигерийцы.

На улице полегчало. Правда, районные красавицы на высоких каблуках и в полном вечернем макияже ждали кавалеров у освободившейся к вечеру детской горки и источали те же убойные ароматы, но их можно было миновать, слегка удлинив путь. Не прислушиваясь к непринужденным дамским матюкам – непременного атрибута в беседе слабого пола, желающего перейти к активной фазе выходного дня, - молодой человек пересек неширокий двор и направился к сетевому «Перекрестку». Словно оправдывая свое название, магазин располагался на пересечении двух больших улиц и был самым немноголюдным – товары в нем стоили раза в полтора больше, чем в многочисленных «Пятерочках», «Дикси» и «Магнитах». Кроме того, в «Перекрестке» работал кондиционер.

У светофора Андрей остановился. Несмотря на вечер выходного дня, когда Москва по определению переселяется на дачи, машины на дороге еще были. На стороне магазина, почти у «зебры», полускрытая кустами, матюкалась теперь уже компания мужиков, решая извечную задачу соотношения выпивки и закуси и формируя консенсус предстоящей закупки. Обсуждение шло азартно и часто переходило на личности. Особенно громкий мат раздался, когда кто-то из спорщиков произнес слово «Амаретто». Похоже, именно эта группа должна была в конце концов объединиться с красотками, скучавшими среди песочниц и качелей. Пожав плечами, Андрей молча миновал диспут и сквозь раздвижные стеклянные двери нырнул в кондиционированную прохладу.

Тележка ему не требовалась. Он взял легкую корзинку и быстрым шагом прошелся по отделам – бакалее и гастрономии. Хотя названия эти помнят теперь немногие: в нынешней Москве они не в ходу. Кинув в корзинку пачку макарон и упаковку сосисок, на которой было ярко и лживо напечатано «100% мясо», Андрей направился к кассам. По случаю малого числа посетителей из всего их длинного ряда работали только две. У каждой скопилось по нескольку покупателей. С сожалением молодой человек констатировал, что в этот час только он забежал в магазин за мелочами. Все стоявшие перед ним выкладывали на кассовые транспортеры по 20-30 предметов: от туалетной бумаги до упаковок пива, от сахара и муки до оливок с анчоусами. Заранее смирившись с тем, что стоять придется порядочно, Андрей вынул мобильник и вошел на Фейсбук. Сеть всегда пожирала данное ей время с аппетитом, и вынужденная пауза не должна была оказаться тягостной.

Новостная лента как всегда пестрела кошечками и руганью в адрес правительства. «Интересно, - подумал Андрей, - у детей ведь, наверное, условный рефлекс вырабатывается: как видишь кота, так сразу тянет стать либералом. И чем гламурнее котик, тем вольнодумнее мысли». К счастью, на страничке закадычного приятеля Степана попалась новая подборка анекдотов. Степан отличался в этом деле большой разборчивостью, и даже старые анекдоты отбирал придирчиво: повторял только по-настоящему смешные и хорошо забытые. Он и вне сети был человеком веселым, и вот – редкий случай – в Интернете сохранил индивидуальность. Может быть сказывалась работа: в миру Степан был реаниматологом, а веселее реаниматологов, как известно, бывают только патологоанатомы.

Шум у кассы прервал просмотр фейсбучных страничек. Стоявшая перед кассиршей в соседней очереди женщина качала права. Штрих-код на какой-то ее покупке был затерт и не читался, а идти и заменять товар на другой с нормальной маркировкой покупательница отказывалась. Видимо, это было ниже ее достоинства. Женщина экстра-рубенсовских форм с колыхающимися под блузкой частями тела, напоминала белый пакет «моцареллы», где круглые сырки булькают и бугрятся под белым непрозрачным пластиком. Раскрасневшееся от жары и возмущения лицо покупательницы, тоже было округло и, судя по интенсивности цвета, должно было светиться в темноте. «В целом, правильная комбинация: моцарелла с помидором», - подумал Андрей и с любопытством глянул на выбранные скандалисткой товары. На ленте транспортера лежало два небольших ведерка с мороженым, здоровенный пакет с королевскими креветками, несколько банок «Туборга», пять или шесть упаковок чипсов, бутылка водки, батон хлеба, нарезки сала и колбасы. Спор шел о полупрозрачном контейнере с кильками – именно на нем не читался штрих-код. «Лучше б просто слабительное купила, - пришла ленивая мысль. – Эффект тот же, а затрат меньше».

Наконец, когда Андрей уже начал расплачиваться за свои макароны и сосиски, подошедший охранник снял напряжение – он гаркнул на раскричавшуюся тетку и недвусмысленно показал ей на дверь. Та, переключившись на него, продолжила орать, но, скоро осознала бессмысленность препирательств, побросала оплаченное в собственную объемистую матерчатую сумку, оставила спорные кильки на кассе и, колыхаясь, двинулась к выходу. Андрей шел за ней. Он притормозил, чтобы положить пустую корзинку на место, и, убрав покупки в фирменный зеленоватый пакет магазина, подошел к дверям. И тут случилось…

…К светофору от выхода из раздвижных дверей возмущенная тетка подошла вполоборота: она еще кричала что-то визгливое и обидное для продавцов, а потому двигалась странно – боком, чтобы не терять из виду адресатов своей ругани. То, что сквозь стеклянные витрины внутрь «Перекрестка» не доносилось ни звука, ее не смущало – соло было самодостаточным и в аудитории не нуждалось. Так и продолжая орать, она ступила на асфальт. На светофоре для пешеходов горел красный.

Эй! Стой! – крикнул ей кто-то из компании мужиков, все еще не решивших, что конкретно брать в магазине на вечер. – Стой, дура!
А пошел ты!.. – ответила кричавшему тетка. Эти слова оказались для нее последними. Раздался глухой удар, и на асфальт посыпались только что купленные продукты. Звонко разбилась бутылка, отлетевшая к бордюру. Не сумевшая экстренно затормозить старенькая «Тойота Королла» подкинула увесистое тело на капот и отбросила на несколько метров ударом лобового стекла. Выходя в раздвинувшиеся двери магазина Андрей услышал жуткий звук чего-то лопающегося, и, сделав несколько шагов вперед, увидел, что голова пострадавшей раскололась о дорожное покрытие, а темная густая кровь потекла, запекаясь на раскаленном асфальте и жирно поблескивая, словно черный битум.
Ох, ни… себе! – раздалось со стороны мужиков. – Вася, вызывай скорую. И ментам звони! Вот, блин, докричалась!

Из магазина, откуда за уходящей скандалисткой, видимо, все-таки посматривали, высыпало несколько человек: кассиры, охранники и покупатели. Женщины жались у входа, не решаясь подойти ближе, а мужчины, влекомые непреодолимым инстинктом соучастия, подбежали к обочине. Андрей и сам почувствовал, как что-то подталкивает его присоединиться к зрителям, но тряхнул головой, избавляясь от первобытного животного любопытства, и решительно перешел улицу по направлению к дому. Все остальные столпились на дороге у «зебры». Из «Тойоты» с помятым капотом и разбитым лобовым стеклом вылез, шатаясь, пожилой кавказец. Он что-то говорил, поднимая кверху смуглые ладони. Его успокаивали: то, что погибшая выскочила на красный свет, не глядя по сторонам, видели практически все. Кавказец все таким же нетвердым шагом отошел к магазину и сел прямо на низкую гранитную ступеньку.

«Эх, и водку разбила! – донеслась до Андрея отчетливо и бодро произнесенная в общей разноголосице фраза. – Ща бы и помянули!» В ответ разноголосо хохотнули.

Протоплазма, - подумалось ему. – Как там дон Румата говорил? Жующая протоплазма.
И вдруг позади, с улицы, от которой он уже отошел на несколько шагов, донесся еще один мощный удар, и высокий, почти на уровне ультразвука, женский визг. Дернувшись, как от щелчка кнутом, похолодев, несмотря на жару, Андрей резко обернулся.

Сцена изменилась. Бортовой «ЗИЛ», груженый щебенкой, опаздывая проскочить стрелку с поворота из-за угла, плотно заросшего высокими кустами, не заметил толпы зрителей предыдущего ДТП и на скорости накрыл их всех разом, подмяв или раскидав, словно кегли по разметке перехода. Тела в светлых и темных рубашках образовали на асфальте жуткую сюрреалистическую композицию. Один-два человека с трудом пытались подняться, и к ним бросились женщины от магазина – те, что справились с ужасом и истерикой. Вдали послышалась сирена «Скорой». Андрей зачем-то посмотрел на часы: было без нескольких минут десять. Чувствуя слабость в ногах, он присел на корточки.

Господи, сколько ж народу-то покалечило! – подумалось отстраненно. – А поубивало сколько! А я-то, было, тоже ведь туда направился. Сейчас бы там и лежал. Слава тебе, Господи! Воистину, нету атеистов на «Титанике». Поневоле уверуешь и в Бога, и в Ангела-хранителя. Вразумили.

К звуку первой сирены добавилась и вторая – подлетела милиция. Место аварии оцепили. По рации вызывали дополнительные экипажи. Заметив сидящего на корточках Андрея, к нему вразвалку подошел лейтенант из подоспевшего патруля ДПС.

Мужчина, вы видели, как все произошло? - спросил он.
Первый момент да. А ко второму я спиной был. Уходил, когда все случилось.
Когда женщину сбили, она на красный шла?
Да, точно. Это все видели. И я тоже. Она, не глядя на проезжую часть, шагнула. На магазин обернулась.
Зачем?
Да, поскандалила там. И все успокоиться не могла.
Понятно, - скривился лейтенант. – Обычное дело. Либо по телефону балаболят, либо орут на кого-то. Ничего вокруг не видят. Сколько мы их таких в день оформляем! Подумать страшно. Кого покалечит, а кого и вот так – насовсем. Ну а со вторым-то случаем? Что видели?
Командир, я только мимо прошел. Слышал, как мужики говорили, что надо, мол, «скорую» вызывать. Кто-то, не тем будь помянут, расстраивался, что водка разбилась. А остальные просто так подошли. Из любопытства. Но как грузовик выскочил, я уж не видал. Только на удар обернулся.
Как вы-то не остановились? – лейтенант с уважением посмотрел на Андрея. – Или крови боитесь?
Да, нет, не боюсь. – Андрей поднялся с корточек на ноги. – Но нехорошо это, на чужое несчастье пялиться. До добра не доводит, сами видите. Не сразу, так потом аукается.
Что верно, то верно. Не цирк. Но все равно, удивительно встретить человека, который даже не притормозил, чтоб хоть одним глазком глянуть.
Я не любитель таких зрелищ. Честно. Мама в детстве по-другому воспитала. Можешь помочь – помоги. А просто так зевакой торчать перед бедой человеческой негоже.
Ладно. Приятно слышать разумную речь, - резюмировал ДПСник. – Давайте, я ваши данные запишу. На всякий случай. Свидетелей тут море, но мало ли что. Скорее всего, не понадобитесь.
Чего ж, пишите. – Андрей продиктовал телефон и домашний адрес. – Хотя, мне кажется, какие уж тут сомнения? Разве что скорость у грузовика замерить. Но тут ничем помочь не могу. С такими делами вам и карты в руки.
Спасибо. – лейтенант отдал честь. – Не задерживаю. Всего доброго.
И вам спасибо.
Мне-то за что?
Что не задерживаете.

Оставшуюся дорогу до дома Андрей прошел без происшествий.
Ольга встретила его с нотками недовольства в голосе: «Где ж ты пропадал столько времени? – спросила она. – Это ж надо, в магазин, который от нас в десяти минутах хода, целых полтора часа ходить. Ты что там, состав добавок на сосисках изучал? Или у них карточки принимать перестали, и пришлось в банк за наличными переть? Я уж все варианты перебрала».

Оль, там женщину машина сбила. Прямо передо мной. А потом еще и ротозеев, что поглядеть подошли, грузовик посшибал. Представляешь?
Го-осподи! И что?
Ну, как, что? Трупы, кровища. Сперва постоял, в себя приходя, минут десять. А потом еще ментам показания давал. Что видел, да как случилось.
Водитель что ли на красный пролетел?
Да, нет, в том-то и дело. Сперва тетка зеленого не дождалась, рванула, по сторонам не глядя. А после мужики вокруг столпились – им тоже не до светофоров было. Вот и замесило всех. Ее легковушкой, а остальных грузовиком.
Ничего себе, купил сосисок. – Ольга сочувственно погладила мужа по плечу. – Ладно, иди отдыхай от впечатлений. Я пока быстренько все отварю.

Андрей отдал жене пакет, стянул майку и джинсы, и, оставшись в трусах-боксерах, пошел к компьютеру. Успокоиться не получалось – в ушах раз за разом звучал, пульсируя, голос первой пострадавшей: «А пошел ты!..» «Ангела-хранителя своего отогнала, - подумал он, шевеля мышкой, чтобы пробудить экран от временной летаргии. – Остановить он ее пытался. Не послушалась».

Экран засветился. Оставленный открытым Photoshop не вдохновлял. Пытаться придумать в этот момент бравурный флайер для избирательной компании очередной отечественной партии не стоило и пытаться. Заказчики накидали варианты слоганов, но все это отдавало такой махровой халтурой, что Андрей поежился. «Политические трупы, - подумал он. – Интересно, а в их мире есть свои ангелы-хранители, подсказывающие заведомым лузерам: «Не лезь, дитятко! Затопчут!» Или там все самотеком? Без оглядки на результат? И зачем они лезут на эти выборы? Деньги ведь тратят немеряные. Понятно, что те, кто во власть пролазит, свои инвестиции потом отбивают на лоббировании – то тема известная. Еще дьяки в царское время свою смену молодую наставляли: «Без взятки за дело не берись! Руку не порть!» А те, кто никуда не проходят, зачем? И ведь, если спокойно разобраться, то мизерность шансов всегда очевидна. Но все равно прут. Листовки создают, плакаты печатают, в дебатах голос срывают. Спорт что ли такой?

Вошла Ольга. «Через пять минут ужинаем, - сообщила она. Андрей кивнул. Жена заглянула в монитор. «А-аа! Трудовая партия труда и зарплаты? ТПТЗ? Ну и что наваял?

Ничего, - ответил муж. – Ни труда, ни зарплаты. Оль, вот скажи, как можно такое писать?
Он щелкнул мышкой и вызвал окно Wordа, где красовались предполагаемые текстовые партийные агитки. «Зарплата в партии труда – богатым стань, вступай сюда!» «Трудовая партия труда и зарплаты перекует на одежду ваши заплаты!»
Да уж, - Ольга поежилась. – А еще? Может есть что получше?
Нету. Ко мне их пиарщик приходил давеча. Пьяный в стельку. Говорил, что с партийного фуршета. Просил для их полковника главного плакат придумать.
И ты?
Придумал конечно. Он в Москве баллотироваться будет. Я им предложил панораму города, кандидата в форме при орденах и надпись: «Полковник наш рожден был хватом!» А по низу «Ребята! Не Москва ли за нами?!»
Ольга прыснула. «И что, согласились?»
Представляешь, согласились. Только пиарщик попросил внизу подпись дать под текстами: А.С. Пушкин.
Хохот жены стал гомерическим.
Напишешь? – спросила она.
А как же. Только я предложил в этом случае написать не А. С. Пушкин, а Н.В. Гоголь.
Ну, вот видишь: во всем есть что-то хорошее. Давно я так не смеялась. Ладно, не кручинься, детинушка. Утро вечера мудренее. Айда ужинать.

За столом сидели в тишине. Димка устал за день со своим бассейном и клевал носом. Ольга ковыряла вилкой макароны, попутно переписываясь с кем-то в мессенджере. Андрей ел нехотя. Эпизод у магазина раз за разом всплывал в памяти и не давал настроиться на иное. Жара спала, но ветра не было, и в открытые окна не проникало ни одной струйки свежего воздуха. Единственным спасением от духоты и постоянной жажды был заранее заготовленный супругами чай со льдом: они не признавали покупных ароматизированных «Нэстле» и «Липтона» и заваривали чай дома: кидали в трехлитровую банку лимон, разрезанный пополам, заливали его крепчайшей заваркой и ставили в холодильник, периодически пополняя запас. Когда совместная трапеза подошла к концу, Димка, пожелав родителям спокойно ночи, удалился в свою комнату, Ольга принялась мыть посуду, а Андрей собрался было снова сесть к компьютеру, но в этот момент зазвонил телефон.

Оль, кто это?
Откуда я знаю? Мои так поздно не звонят.
Странно. Мои тоже. Ладно, послушаем, - и Андрей нажал кнопку на беспроводной трубке. – Алло?
Алло, - отозвалось в телефоне незнакомым мужским голосом. – Андрей Леонидович?
Да, это я. А с кем имею честь?
Следователь прокуратуры Ничипоренко. Я взял ваш телефон у лейтенанта Чубарого, который вас опрашивал по поводу сегодняшнего происшествия. У меня тут есть несколько вопросов, которые уточнить требуется. Скажите, я не мог бы к вам сейчас заглянуть, чтобы не вызывать повесткой. Ничего особенного, просто беседа, но это важно.
Хм, - Андрей замялся. – Вообще-то у нас сын уже спать лег. Ну, если недолго и негромко…
Спасибо большое. Тогда я минут через десять зайду, ладно?
Ну, что ж делать? Заходите. – и Андрей досадливо отключил телефон.
Кто это? – спросила Ольга. – Сейчас что ли зайти хочет? Не поздновато ли для визитов?
А это, Оля, наша власть. Которая бережет. У власти ко мне вопросы накопились, и она их спросить хочет.
Чего бы?
Да, все по поводу сегодняшней аварии. Ума не приложу, что им нужно. Может подозревают, что я все это организовал? Тогда арестуют – и поминай, как звали. Собери вещмешок, подруга. Смену белья, тренировочный костюм и папиросы.
Ольга хмыкнула: «Каторжанин! Ты ж не куришь…»
Закурю теперя, - Андрей сделал скорбное лицо. – Начну с папирос, конечно, а там и махорка в дело пойдет.
Наколку себе разработай фирменную. «На свободу чисто без совести».
Во-во. Ладно, накрой-ка чайку. Власть нашу надо гостеприимно встречать. А то ей бедной и податься некуда. Повсюду шпыняют.

В это время в дверь коротко позвонили. Андрей пошел открывать. На пороге стоял небольшого роста седоватый плотный человек лет пятидесяти. Он был одет в светло-серые брюки, дырчатые летние кожаные ботинки и голубую рубашку с короткими рукавами. Под мышкой пришедший держал тонкую папку из черного заменителя.