ЛЕММИНГИ (роман) Глава 2

– …Все-таки, я никак в толк не возьму, чего вы от меня добиваетесь, - с досадой отодвинул стул от стола Андрей. – Мы уже полчаса вокруг одного и того же топчемся. Свидетель из меня, прямо скажем, не слишком для вас ценный.

– Да уж, - поддержала стоявшая рядом Ольга. – Вы давайте, гражданин начальник, его или арестуйте, или отпустите душу на покаяние. Спать ведь пора. Спят усталые игрушки.

– Ладно, – следователь Ничипоренко махнул рукой. – Будь по-вашему. Поговорим напрямую. Есть в этом деле один момент, связанный непосредственно с вами, Андрей. Можно сказать, загадка. И мне просто до зарезу необходимо ее разгадать.

– Что за загадка? – супруги переглянулись. – Что тут неясного?

– Да вот то неясно, почему вы все-таки не остановились вместе со всеми.

– Ну, позвольте. Я ж вашему лейтенанту – как его? – Чубатову?

– Чубарову.

– Да, ему. Так я ведь все уже объяснил. И вам сейчас еще два раза. Ну, воспитание у меня другое, понимаете? Что ж мне теперь, извиняться за это? Вы ведь не считаете, что мне надо было сейчас в морге лежать? Или в больнице? Может, поясните, откуда вдруг такое недоумение?

– Поясню. – Следователь со вздохом открыл свою папку с бумагами. – Придется пояснить.
Он переложил несколько листков и вынул один с наклеенными фотографиями. На снимках были изображены лежащие на земле люди. Рядом находился какой-то забор – очевидно ограда стройки. Отдельно был сфотографирован предупреждающий знак: «проход запрещен!» И еще один: «Не стой под стрелой». Более крупные планы давали представление о происшествии: все лежащие были мертвы, причем убило их нечто, упавшее сверху. Разбитые головы, переломанные тела – все это чем-то напомнило Андрею жуткую мизансцену у магазина.

– И что? – спросил он. – Причем тут это?

– Буквально вчера случилось. В соседнем районе. Через стройку путь короче от остановки к домам, ну и мужики решили срезать сквозь дыру в заборе. Кран как раз поддон с кирпичами поднимал. Аккурат, когда проходящие под ним оказались, стропа оборвалась. Всех подчистую убило. Шесть человек.

– Жуть, конечно. Но я-то здесь каким краем?

– А я вас ни в чем и не подозреваю. Но с этими пострадавшими еще один человек был. И он тоже к забору подошел, но только в дыру вместе с остальными не полез. Пошел длинной обходной тропинкой. Мы его потом спрашивали: почему, мол, не полез со всеми вместе? А он отвечает, представляете – «Воспитали меня иначе. Раз написано, что нельзя, значит нельзя».

– Так нормальный, значит, дядька. Я бы тоже не полез.

– Вот! – Геннадий Семенович поднял вверх короткий толстый указательный палец. – В том-то и дело. А я бы, наверное, полез. И другие бы полезли. Большинство. А вы двое – отказались бы. И ведь вы говорите, что это норма. А норма-то как раз другая. Для всех в порядке вещей – дорогу сократить.

– Ничего себе, норма! Видите же, к чему такое приводит?

– Да. Факт. Но только фактов таких раньше было один на тысячу. А теперь, как нарочно, каждую неделю. Да и не по разу. У меня тут еще с десяти происшествий фотографии. Хотите взглянуть?

– Ну, уж увольте.

– И опять странность. Другие смотрят с любопытством.

– Извращенцы, – отрезала Ольга. – Какое тут любопытство? Но вы поконкретнее сформулируйте, что непонятно-то?

– Наша работа – странности замечать, - со вздохом сказал следователь. – И статистику составлять. А по статистике нынче несчастные случаи стали уже не случаями, а закономерностью. Причем число пострадавших в них возросло многократно. По сравнению с прошлым годом, например, аж в десять раз.

– И каждый раз из-за нарушения запретов?

– Да, нет, все не так просто. Три месяца назад, например, народ на распродаже в супермаркете просроченных консервов нахватал от жадности. 50 отравлений, из которых 49 с летальным исходом. Там никаких запретов не было. Наоборот – сплошная реклама.

– А с этими происшествиями какая связь?

– Такая же. Одна женщина выжила. Вкус ей странным показался, и она этикетку внимательно прочитала. Доедать не стала и сама себе промывание желудка устроила – на всякий случай. Вот у нее все обошлось.

– А как ее нашли?

– Она сама пришла. В магазин. С банкой вскрытой. Хотела деньги обратно получить.

– Получила?

– Вы будете смеяться, но получила. В этот момент дирекция ей была готова любую компенсацию заплатить. А она только нормальную банку вместо испорченной взяла, и домой отправилась. Даже моральный ущерб возмещать не потребовала. Ей главный менеджер говорит: «Давайте мы вам такси оплатим хотя бы до дома и обратно – по тарифу люкс. Как если бы вы к нам из Московской области добирались». А пострадавшая отвечает: «Зачем? Я сюда пешком дошла. Бесплатно». Вот скажите, ну не странность?

– На мой взгляд, если хотите знать, – нормальный человек. Честный.

– Слушайте, Андрей Леонидович, - следователь явно был раздосадован. – Вы мне тут про эти нормы не втирайте. Мне понять надо, каким образом в десяти происшествиях за неполный квартал почти сто пятьдесят среднестатистических людей Богу душу отдали, а десять – ни одной царапины не получили и никаких иных неприятностей не имеют. Можете пояснить? Есть соображения? Нам же надо понимать, что происходит. Это ведь уже на закономерность смахивает. Когда такое в других обстоятельствах происходит, мы говорим, что маньяк на охоту вышел. А тут что?

– Ну, есть же все-таки случайности. Есть стечения обстоятельств, – неуверенно произнес Андрей. – Наверное, бывает и такое, что подряд. Глядишь, даст Бог, в следующем квартале ни с кем никаких неприятностей не произойдет. Вполне в обычную статистику тогда все уложится. Самолеты, вон, когда падают, там и больше народу за раз гибнет, но никто ж никакой фантастики не предполагает.

– Так то самолеты. – Геннадий Семенович собрал бумаги в папку. – Там понятно. Отказ оборудования или террорист. Или украинцы ракетами пуляют. А вот чтобы в городских условиях сразу пачками народ от несчастных случаев на тот свет отправлялся – тут ситуация особая. Впрочем, я вижу, что вы мне помочь точно не сможете. Ничего я от вас, кроме этой вашей «нормы» и «воспитания» не добьюсь. Пойду, наверное. Не стану ни ваше, ни свое время зря тратить. А вы будьте здоровы. Если что придет в голову, звоните. Я вам карточку свою оставлю.

И он выложил на кухонный стол напечатанный на восьмушке обычной бумаги телефон с именем отчеством и фамилией.

– Вот. Коли будут какие соображения, не поленитесь набрать.

– Ладно. Конечно. Только вряд ли я тут до чего-то додумаюсь, – Андрей пожал плечами и пошел в прихожую провожать гостя. Ольга тоже вышла к двери. Следователь повозился немного на половике, снимая тапочки и одевая пыльные штиблеты с помощью длинной удобной ложки.

– До свидания, – сказал он.

– Лучше бы, конечно, прощайте, – ответил Андрей.

– До связи, – помахала рукой жена.

Дверь захлопнулась.

– Что скажешь, спросил Андрей Ольгу, когда они вернулись на кухню и сели попить перед сном чаю со льдом.

– Бред какой-то, – ответила та. – Чтобы полиция в мистику впадала, я такого не припомню. Голливуд из Хацепетовки.

– Ага. А я этот – избранный. Дай-ка ложечку, – Андрей посмотрел на серебряную чайную ложку пристальным магическим взглядом. – Нет. Не сгибается. Хотя, у Нэо тоже не сразу получилось. А все-таки, что-то меня в его визите обеспокоило. Сейчас, когда вспоминаю, как все случилось у магазина, тоже некоторые странности ощущаю.

– Например?

– Ну, знаешь, как-то уж больно много народу сразу в таком дурацком происшествии пострадало. Бывает, конечно, но если, как он говорит, почти каждый день теперь такое происходит, поневоле задумаешься. Может нас облучает кто-то? Или гипнотизер мощный свихнулся и народ под топор отправляет? Интересно, а они еще каких-нибудь очевидцев там записывали? Вдруг во всех случаях какой-нибудь дядечка невдалеке стоял?

– А ты, типа, гипнозу не поддаешься?

– Не проверял. Вполне вероятно, что и не поддаюсь. Особенно после напряженной работы. У меня ни одна чужая мысль в голову без предварительной проверки не лезет.

– Знаешь, – задумчиво произнесла Ольга, – что-то в твоей идее про гипнотизера есть. Хотя если он такой сильный, то его и менты могли не заметить. Запросто бы глаза им отвел.

– Как думаешь, может позвонить Ничипоренко?

– А ты считаешь, что им самим такая мысль в голову не приходила?

– Ой, побойся Бога. Где полиция, и где мысли? Ты ж видела, как он растерян. И как напуган.

– Мне он не показался напуганным.

– А мне показался. Он вообще весь разговор так строил, словно просил: помогите! И, мне кажется, больше всего его пугало то, что он сам запросто мог в любой такой ситуации пострадавшим оказаться.

– Ну… - Ольга задумалась, припоминая, – Возможно, ты и прав. Что ж, позвони. Вон его бирка лежит. Идея не Бог весть какая революционная, но если им это в голову не приходило, то поделиться не грех. Только предложи во всех следующих происшествиях на опросы не полагаться, а заставить их фотографа в обязательном порядке панорамные кадры делать – чтобы всех, кто неподалеку на улице стоит, в объектив поймать. Фотоаппарат не загипнотизируешь. Если будут повторы встречаться, обязательно рано или поздно заметят.

– Верно. Звоню. – Андрей взял трубку и натыкал номер. – Алло? Геннадий Семенович? Это Андрей Леонидович беспокоит, у которого вы только что были. Мы вот тут с женой пообщались после нашего разговора, и хотим посоветовать: если повторятся происшествия, пусть ваш фотограф обязательно вкруговую всю округу снимает. Мало ли что: а вдруг это гипнотизер-маньяк работает. Тогда вы его однажды выявите… Он где-нибудь вдалеке болтаться должен. Да, не за что… Передам. Спокойной ночи.

– Ну что? – поинтересовалась жена. – Склевал идею?

– Ага. Мне показалось, что ему полегчало. Все-таки что-то привычное. Хоть и гипнотизер, а маньяк. Свой персонаж. Понятный. Поблагодарил с большим чувством. И тебе поклон от него.

– Ну? «Считай себя, Тихон, уже с медалью», – Ольга скривилась. – Признательность родной полиции меня теперь до утра кондиционировать будет. Сразу холодком потянуло.

– Ладно, не ерничай, – отмахнулся Андрей. – Помнишь фразу «отца народов», которую он Фадееву сказал, когда тот на своих подопечных-литераторов жаловался? «Других писателей у меня для вас нэт!» Вот и полиции у нас другой нетути. Какая работает, той и пользуемся. Все равно ведь ловят кого-то, а хулиганов так и вправду пригасили. В Москве во всяком случае.

– Каждому времени своя уголовщина, – пожала плечами жена. – Раньше хулиганье в моде было, потом бандиты, а нынче ворье да аферисты. Тут как в сообщающихся сосудах: если где-то поубавилось, то в другом месте прибудет. А общая цифра наверняка прежняя осталась. Или около того.

– Интересная, кстати, мысль, – согласился Андрей. – Эх, рано мы со следователем разговор закончили. Надо было бы у него спросить про эту статистику. Как там преступность в абсолютных цифрах? Сколько на душу населения? Авось и пригодилось бы в какой-нибудь избирательной кампании. Мне вот кажется, что число идиотов выросло. А как с преступниками?

– Идиотов не подсчитать, – философски ответила Ольга. – Они размножаются почкованием. Всегда их немало, но нынче клинические формы превалируют. Главное дело, таблетки больше от этого дела не выпускают. Профилактики нет.

– Что ты имеешь ввиду?

– Да, элементарно. Раньше дураком было выглядеть стыдно. А сегодня умным быть опасно. Вот и вся разница. Прежде над идиотами смеялись – и обычные люди, и юмористы всякие. А нынче иронизировать и сарказм включать бессмысленно. Мимо ушей пролетает. Не понимают. Почти совсем никто. А если понимают – не смысл, а издевку, – могут и убить. Уж затоптать-то точно попытаются. Толпой.

– Грустно. – Подтвердил Адрей. – Что есть, то есть. Надо что-то противопоставлять.

– Что предложишь?

– А давай тоже размножаться. Число умных увеличивать.

– То есть?

– Ну, пойдем и потихонечку запустим процесс. Пока Димка спит.

– Тьфу на тебя, – Ольга засмеялась. – Нет уж. Давай не сегодня. Жарко. Если и заниматься этим, то только в холодильнике. Доктора в сауне секс не рекомендуют.

– Вентилятор включим.

– Что это вдруг либидо-то взыграло?

– Как тебе сказать… Во-первых, оно и не утихомиривалось пока. А во-вторых, тесное общение с умной женщиной сглаживает несовершенство окружающего мира. Нежные неровности любимого тела примиряют с ухабами и рытвинами равнодушной действительности.

– О, как, – Ольга прищурилась и тронула поясок халата. – Вот сказал, так сказал. Ну… Разве что вентилятор.