6.
Где-то там, в тёплом духе сарая, мать корову доила, скорбя.Тугие струи ударяли в пенистое молоко, и мерное их вжиканье немного успокаивало. Несколько раз мать, закусив губу, принималась плакать.
«И что за жизень? – думала она. – Одни горести и тревоги… Прожила уже и полвека, и больше намного, а что радостного может вспомнить? – Ничего. Люди завидуют: вон какую семью вырастила… А как ей это далось, знает ли кто? Да и получает ли она радость от своих детей? Никто ещё, кроме Валерия, как следует не устроен, за каждого душа болит…Конечно, дети выросли не хулиганами, приветливые, культурные, но все какие-то простаки, последний рубль могут отдать, а сами потом бедуют… Сергей, правда, своего не упустит, но, кажется, слишком жаден до денег… Витя слишком честный, всё говорит в глаза, что думает, начальство его за это не любит, и никогда в жизни он не сможет таким путём крепко стать на ноги… Гриша живёт в Москве, женился на москвичке, в доме полный достаток, квартира хорошая, однако нет жизни у него, и всё тут! Наверное, будут расходиться… Лена уж который раз сменила работу, никак не остановится, ещё чаще меняет женихов, - что из неё выйдет, страшно и подумать… О Ване и Гарике ещё рано говорить, но вот и у Вани уже первая неудача – не поступил в институт…Это ничего, конечно, сходит в армию, а там видно будет, что и как… Гарик учится хорошо, но растёт какой-то скрытный, стал тайно курить. Хотя никто из братьев, кроме Валерия, не курит…»
Мать закончила доить, выставила подойники на улицу, задала корма коровам (их было две –своя и «бабушкина»). «Вот и хозяйство большое надо держать,- со вздохом подумала мать.- Кто же поможет её детям, кроме неё? Хоть бы поженились скорее, да тоже – перебирливые, никак не могут выбрать себе невест… Да и то правда: куда жениться, когда сам ещё не устроен в жизни?..»
Мать закрыла сарай и, прихрамывая, направилась с подойниками в дом. Она сознательно, хоть и с большим трудом, обходила в своих мыслях ссору Валерия с отцом, потому что это было её самое больное место… а сердцу надо было дать отдохнуть хоть немного: слишком часто оно побаливало в последнее время…
Гриша и Сергей играли в шахматы, Гарик смотрел телевизор. Отец так и не выходил из комнаты. Ваня и Лена, должно быть, ушли в клуб. Валерий был наверху, у бабушки… Он теперь не спустится до утра, а завтра, рано утром, уедет в город, и долго уже не приедет сюда, а может быть, и никогда уже не приедет… Отец же целую неделю, а то и больше, ни с кем не будет разговаривать, будет всячески показывать своё недовольство и безжалостно мучать своими упрёками её сердце… «Это ты детей настраиваешь против меня!» - много раз говорил он ей… Никто так и не поужинал, а надо бы всех накормить… Вот ещё мучение – звать на ужин! Отец и Валерий, конечно, не пойдут, и с новой силой заболит материнское сердце… «Господи! Были далеко – сердце неспокойно ныло, приехали в дом – ещё больнее стало! За что такое наказание?..»
Гарик, увидав, что пришла мать, прошёл за ней на кухню и, подождав, пока она процедит молоко, принялся есть его с хлебом. Зашёл и Сергей. «Надо зачавкать, наверно, маленько» - сказал он, потирая руки, и тоже принялся за молоко с хлебом…
- Гриша, иди есть, - позвала мать.- Молоко свежее…
- Да я не хочу, потом,- отозвался Гриша. – Это не моё поприще. Пойду погуляю немного…
Мать прибрала на кухне, вымыла кружки, тарелки, ложки, подмела и подтёрла пол. Лицо её раскраснелось, дыхание стало тяжёлым, через рот.
- Ох, господи,- со стоном присела мать на лавку.- Что же это я так устала? И ноги – как будто их пилит кто…
Обе ноги у матери больные. Одну она сломала, попав под машину. Кость срослась неправильно, и с тех пор нога была кривой и постоянно болела. У другой когда-то была выбита чашечка в колене и растяжение жил. Эта болела ещё сильнее, особенно на перемену погоды…
- Наверное, дождь будет,- жаловалась мать таким голосом, словно оправдывалась за то, что у неё болят ноги.
- Конечно, целый день топчешься,- недовольно сказал Сергей, длинно икнув при этом. – Ты нам скажи, что делать, мы всё сделаем.
- Ну, что же ты, коров будешь доить или стирать? Или полы в доме помоешь? – устало улыбнулась мать.
- А что, не сможем полы помыть, что ли? В армии всё приходилось делать.
- Так то в армии. А теперь ты дома, в гостях у родителей… Отдыхайте уж, детки… Я как-нибудь управлюсь…
Она сдержанно вздохнула, и во вздохе её послышались недавние всхлипы, как это бывает у малышей после плача. Чтобы не разбередить её, дети замолчали. В тишине раздавались только смешные влажно-чавкающие звуки печальной трапезы, да невольное сопение присмиревших отпрысков…
(Продолжение следует)
