«Премьера Голоса». Отрывки из повести Сергея Мироненко «Приключения вындуркиндов» (часть 1-я)

Автор: Сергей Мироненко @sergeymironenko

Предисловие

«Когерентность в четырёхмерных церебральных структурах и концептуальный интеллект».

Эту лекцию доктора наук Валерия Чавчанидзе, тогда вице-президента Академии наук Грузии, выдвинувшего весьма смелую теорию о свойствах человеческой памяти, мне довелось слушать в 1980-м. Тем не менее отношение к теме воспоминаний о юности в ФМШ (физико-математической школе) она имеет.

Основной посыл состоял в том, что наш мозг не раскладывает поступающую в него информацию по ячейкам памяти, не ищет её по ссылкам-адресам и не обрабатывает побитово-поточно, как компьютер. Каждый звуко-визуально-обонятельно-осязательно-тактильный «слепок» окружающего мира фиксируется структурами мозга целиком, как на фотопластинке фиксируется объёмное изображение предмета — голограмма.

А поскольку структуры четырёхмерны, то трёхмерных «слепков» в них можно «упаковать» неограниченное количество.

И также целиком восстанавливается картина, когда мы вспоминаем. Заметьте, вспоминаем, как правило, и цвета, и звуки, и запахи. Даже когда «фотопластинка с голограммой» разбивается или портится, любая сохранившаяся часть, любой фрагмент способен воссоздать всю картину, но с худшим качеством, потерей мелких деталей.

В гипотезу укладываются, пожалуй, все необыкновенные явления в области человеческой памяти, в том числе и такое, необъяснимое с точки зрения «компьютерной» модели, как абсолютная память.

Увы, автор таковой не обладает и может представить на суд читателя лишь фрагменты той яркой мозаики, которой были когда-то детство и юность. Поэтому — не судите строго...

Начало

Ходят слухи, ходят слухи,
Что у нас открыли интернат.
Это что-то вроде, в стиле, в духе
Учрежденья для цыплят…

Юлий Ким

Однажды меня спросили, каким ветром занесло в физмат науки, ты же был лучшим химиком в школе?

В самом деле — учебник по любимому предмету читал как увлекательный роман, вторым домом был кабинет химии, а любимым местом шопинга, как теперь говорят, был магазин «Химреактивы». Дома у юного химика был маленький склад колбочек, пробирок, штативов, солей, кислот — практически филиал химкабинета, часто вызывавший недовольство родителей. А лабораторией служил подвал старинного двухэтажного дома одноклассника Серёжки Бахарева, где пытливые школяры делали порох, мешали магний с марганцовкой для взрывпакетов, да и нитроглицерин умудрились изготовить.

Впрочем, это отдельная тема, а насчёт физмат наук… Ну, как, как… да мама нахимичила...

Всё началось с ранней утренней побудки, имевшей весьма значительные последствия… Их было двое — мама и двоюродная сестра-студентка, а я один, да ещё изрядно уставший после ночных гуляний с одноклассниками накануне.

— Вставай, соня, сегодня же экзамен в московскую физматшколу!

Какие экзамены, какая физматшкола, какая Москва? Я смертельно хочу спать…

Переворачивание на другой бок не помогло, да и куда мне было справиться с двумя работниками народного образования: заслуженным и будущим? Тем более что натягивание одеяла — слабый аргумент против щекотки и смеха. В итоге вьюношу растолкали, накормили и сопроводили до места, чтобы не сбежал «налево» по дороге.

Экзамен проходил в 15-й брестской школе, в полутора километрах от дома, свежий ветерок за время пути успешно выдул из головы мелодии песен, которые наш весёлый и дружный восьмой «гвардейский» горланил ночью на Варшавском мосту, но кое-какие математические формулы в извилинах удержались.

Хмм… ну и задачка… здесь, собственно, и формулы не нужны. «Почему распадается на капли струя воды из брандспойта?» Ну а почему бы ей не распадаться? Хотя… может, всё-таки подумать? В общем, почесав репу, соискатель выдал на-гора почти страницу текста о таком неприличном поведении всем известной субстанции.

Стало понятно, что «очкарик влип» в компот типа сочетания двух олимпиад — по математике и по физике, из пяти письменных заданий. Ладно, это дело привычное, дальше всё пошло веселее.

Через несколько месяцев, уже на устном экзамене, я получил возможность увидеть свою писанину. Удивился значкам на полях: +, ±, –+… А сочинение о струе воды оказалось наиболее правильным и оригинальным и заслужило плюс с плюсиком.

Потом было лето, каникулы в Кобрине, с детства знакомый переулок, бабушкин дом в окружении таких же частных домов, прогулки с друзьями и соседскими девчонками, танцы в парке, карты, игры в переулке и обычная для меня в том возрасте летняя ангина. Она обнаружилась, когда слез с велосипеда и зашёл попить воды. Кто-то из взрослых прикоснулся к мокрому лбу спортсмена и тут же побежал за градусником.

Одновременно со значением температуры (что-то за 38 градусов) мне сообщили, что пришло приглашение на второй этап экзаменов — устный, в Гродно. На странный мамин вопрос, хочу я ехать или нет, ответил: «Конечно, поеду. Зря, что ли, вы мне тогда поспать не дали?»

Вот и пришлось ей, как работнику ОблОНО, поработать старшей в команде взрослых, обеспечивавших поездку команды школьников Брестской области. Потом, через много лет, я удивлялся, что она помнит моих одноклассников из Беларуси.

Гродно, после равнинного Бреста, удивило рельефом, красотой берегов Нёмана и старинной архитектурой. Но любоваться красотами города пришлось недолго — время пролетело как один миг.

Задания устного экзамена в памяти почти не сохранились, кроме одного — на этот раз запомнилось «завальное». Нужно было найти центр тяжести круга, из которого вырезали круг вдвое меньшего радиуса. Задачки, похожие на эту, и теперь часто встречаются на подобных испытаниях, но тогда соображалка не сработала. Правда, как потом выяснилось, на конечный результат это не повлияло.

Как и когда пришло приглашение, как собирался, как прощался — в тумане. Ярко всплывает в памяти вагон скорого поезда «Берлин — Москва» (он прибывал в столицу раньше остальных), солнечное утро, за окнами впереди — большой город, незнакомые названия пригородных станций…

Потом долгая поездка на 104-м автобусе, из окон видны река, порт… Помню своё удивление от увиденного обилия ржавого железа (буксиры, краны) на Москва-реке. И вот они — «три кубика», три корпуса — учебный и два общежития, в которых мне предстоит провести два школьных года.

Разговор отца с Валерием Вавиловым, в котором я впервые применительно к себе услышал слово «вундеркинд», до этого и в голову не приходило подобное. «Ничего, слушай, — сказал Валерий. — Тебе это не повредит».

Кто знает, так ли оно? Начало положено, а там… Поживём — увидим…

Фото из личного архива автора

Продолжение следует...

Редактор: @amidabudda