«Премьера Голоса». Повесть Яна Бадевского «Паровые сказки» (часть 1-я)

Иллюстрация @sibr.hus

Автор: Ян Бадевский, @zaebooka

Глава первая, в которой «Вояж» прибывает к перрону Загорья Сортировочного

В предрассветных сумерках Загорье выглядит особенно тоскливо. Бесконечные промышленные районы тянутся к самому горизонту. Мгла дремлет в цехах, обволакивает трубы и доменные печи, убаюкивает механизмы. Но лязг и грохот не прекращаются. Работа идёт в две смены, утробный гул оглашает окрестности. Небо застилает смог.

Некогда Загорье представляло собой цепочку маленьких городков, пристроившихся к западным окраинам Стимбурга. А потом правящие фракции решили перенести сюда свои фабрики и заводы. Чтобы не задымлять Треугольник, центральные округа и владения аристократов. Горы, по мнению фабрикантов, могли послужить хорошей защитой от смога. Так и вышло.

По промзоне бродили тени в капюшонах и респираторах. Местные жители отдалённо напоминали чумных докторов, только без длинного носа. Ходить без маски мало кто отваживался. По крайней мере, летом. Зимой положение улучшалось, но приезжие вряд ли уловили бы разницу.

Сейчас была весна.

Почерневшие от копоти сугробы жались к стенам домов. Под ногами хрустела корка льда. Середина марта — типичная для этих широт. Холодный ветер лютовал на перекрёстках, забирался в полы одежды, переносил запахи индустриальной помойки.

Две крохотные фигурки приблизились к железнодорожному вокзалу. Судя по телосложению, это были дети. Шли молча, держали в руках саквояжи. Девочка носила длинную шерстяную юбку и подбитую мехом ротонду. Лицо скрывала широкополая шляпка, но и так было понятно, что обладательнице ротонды около двенадцати лет. На мальчике красовались клетчатые брюки, пальто со стоячим воротом и котелок. Мальчишка был ниже своей сестры и, судя по всему, значительно младше.

Дети держались за руки.

Прилегающие к вокзалу улицы не были освещены. Газовые фонари разбили беспризорники, никто не собирался их ремонтировать. Вдалеке, на запасных путях, грохотали товарняки. Слышались гудки паровозов, вспыхивали семафоры. Из низины неспешно выползал туман. Углы зданий теряли свои очертания, светящиеся окна превращались в жёлтых карликов, тщетно пытавшихся противостоять хаосу.

Два силуэта замерли на перроне.

Рядом высился столб с круглым циферблатом. Большая стрелка застыла на середине пути между римскими пятёркой и шестёркой. В тусклом свете семафора возникла массивная фигура станционного смотрителя. Лица этого человека дети рассмотреть не могли.

Издалека, со стороны хребта, донёсся протяжный гудок.

Поезд спускался в долину.

— Он опаздывает, — сказал мальчик.

— Нет, — девочка покачала головой. — Он никогда не опаздывает. Так говорил папа.

Мальчик открыл рот, чтобы возразить.

— Не спорь, — в голосе сестры послышалась необычная для ребёнка строгость. — Я старше. И я знаю.

Оба замолчали.

Второй гудок возвестил о приближении состава. Дети волновались. Этот поезд был их последней надеждой. Что если он проедет дальше и не остановится? «Вояж» не подчинён обычному расписанию, это все знают. Мальчик думал о том, что родители могли всё перепутать, оставить не те билеты или забыть о смене часовых поясов. Досадные случайности переполняют мир. Это говорил отец до своего исчезновения.

Так они и стояли, взявшись за руки и слегка подрагивая от холода.

В ожидании чуда.

Гул медленно приближался — как сама неизбежность. Предрассветная мгла содрогнулась от наплыва механического безумия. Грохот навалился на перрон, прокатился над старинным вокзальным зданием, врезался в щит циферблата. Вслед за этим дети услышали натужное пыхтение. Из клубов пара выдвинулось неимоверных размеров чудовище. Паровоз наполнял пространство дымом и копотью, лязгал поршнями, скрежетал тормозными колодками. Исполинская труба бросала вызов серому небосклону. На перилах ограждения возле кабины блестели капельки росы. На фоне этого монстра детские фигурки сжались, стали совсем крошечными и никому не нужными. Чтобы увидеть кабину машиниста, им пришлось высоко задрать головы, едва не вывернув шеи. Мальчик придержал рукой котелок.

Поезд выглядел весьма необычно даже для Стимбурга. Жителей города давно не удивляли двухэтажные вагоны и летние кафе на открытых террасах. Но сейчас перед детьми громоздилось нечто совершенно невообразимое. Поезд-гостиница, шикарный и непостижимый дом на колёсах, принадлежащий самому Утгару Тресинскому — Коллекционеру Чудес и любителю сказок. Сразу за кабиной машиниста начинались вагоны, которые сложно было назвать вагонами. Жилые ярусы с окнами, аккуратными балкончиками, флигелями, покатыми крышами и каминными трубами. На коньках жестяных крыш можно было увидеть флюгеры, поскрипывающие от лёгких порывов ветра. Некоторые окна мягко светились, другие были забраны шторами. На балконе третьего вагона стоял бородач, задумчиво покуривающий трубку и осматривающий станцию. На переносице мужчины блеснуло пенсне. Почему этот странный состав не разваливался, как можно было поставить на рельсы целые дома, сложенные из четырёх и даже пяти этажей? Ответов не знал никто.

Состав проехал ещё несколько десятков метров и замер, подобно доисторическому динозавру, окружённый клубами дыма и клочьями холодного тумана. Вместе со странствующим отелем появились и запахи. Дым из камина, готовящаяся еда, ароматный кофе и типографская краска, неизменно сопровождающая утренние газеты. А ещё — смазка, угольные брикеты, душистый шоколадный табак.

Бородач на балконе слегка приподнял цилиндр, приветствуя новых пассажиров. Мальчик помахал рукой в ответ.

Прямо перед ними располагался тамбур.

Нет, не тамбур. Вход в гостиницу. Вместо обычной металлической двери — дубовые створки с витражными стёклами и причудливой резьбой. На мгновение детям почудилось, что вырезанные картинки движутся, складываясь в новые узоры и мотивы. Люди перетекают в зверей, звери врастают в здания, а те в свою очередь оборачиваются спиральными галактическими рукавами. Но это, разумеется, невозможно.

К двери вела узкая лестница с закреплённой стальными стержнями ковровой дорожкой. Вместо перил — стены утопленной в плоть вагона ниши. В углу — кнопка настоящего электрического звонка. А под самой крышей, на уровне третьего этажа, переливающаяся огнями надпись.

ВОЯЖ.

Что-то щёлкнуло, и от металлической площадки отделилась пара дополнительных ступенек. Теперь путники могли подняться в холл.

— Покажи им билеты, — шепнул мальчик.

Девочка робко вытянула руку, сжимая два железнодорожных билета. Красный и синий. Сторонний наблюдатель смог бы прочесть витиеватое название отеля, имена пассажиров, дату, время и пункт промежуточной остановки. Пункт прибытия отсутствовал.

Створки двери со скрипом распахнулись.

На пороге застыл швейцар в красной ливрее. Рука в лайковой перчатке развернулась ладонью вверх. Девочка подсадила брата на нижнюю ступеньку лестницы. Поднялась сама, уцепившись за отполированный временем поручень. И протянула билеты швейцару. Тот долго изучал цветные бумажки, затем посторонился, уступая дорогу пассажирам. Или правильнее сказать — постояльцам?

— Добро пожаловать в отель «Вояж», господа.

Продолжение читайте в субботу 7 апреля

Редактор: @amidabudda