«Поэзия Голоса». Премьера рассказа Рамзана Саматова «Не упрекай меня» (часть 1-я)

Автор: Рамзан Саматов @ramzansamatov

По-ра, по-ра, по-ра...

Большие напольные часы, старинные, невесть откуда появившиеся в этой семье, как будто нарочно повторяли в такт своего хода: «По-ра, по-ра... Тик-так, тик-так...»

Да знает это Галина. Остались считанные дни, а может, даже часы до ухода. До сих пор Фёдор уходил не прощаясь: соберётся быстро, ничего не говоря, и нет его. В этот раз вот ждут вдвоём — время ухода.

— Может, поправить тебе подушку?!

— Не на-до. Не вид-но там?

— Середина недели ведь. К выходным приедут...

Галина, конечно, позвонила сыновьям, чтобы приехали, но особо не уговаривала. Может, сегодня, может, завтра... Зачем зря беспокоить детей? У них работа, свои заботы...

Да, жизнь... То одним боком повернётся, то другим. Раз судьба такая...

Ты знаешь, так хочется жить...
Наслаждаться восходом багряным.
Жить, чтобы просто любить
Всех, кто живёт с тобой рядом. (1)

Когда было невыносимо трудно, она напевала про себя эту песню, неизвестно где и когда услышанную... Ей казалось, что она всегда знала эти слова. «Ты знаешь, так хочется жить...»

— Нак-ло-нись бли-же... — прерывистая речь Фёдора вернула Галину к действительности.

Она наклонилась к уху мужа и спросила тихо:

— Воды, что ли, дать?

— Спой... «Ты зна-ешь, так хо-чет-ся жить...» — силы оставили Фёдора, он начал дышать со свистящими хрипами и закрыл глаза.

Галина вздрогнула от его слов. Никогда при нём не пела эту песню. Восемнадцать лет прожили вместе под одной крышей, всякое было, но эта песня была её отдушиной в непроглядной тоске. Никогда при нём не пела.

— Ты что?! В жизни я не пела, вдруг в этот момент буду песни распевать... — Галина покраснела от стеснения, как в молодости. И, будто желая скрыть смущение, начала поправлять одеяло на муже.

— Я же зна-ю... Пе-ла, е-го вспо-ми-на-я... По не-му ску-ча-я...

По нему скучая... Значит, он всё знал, всё чувствовал... «Он» — это Николай, первый муж Галины, отец двух её сыновей.

***

— Тётя Галя! Тётя Га-а-а-ля! Дядя Коля под комбайн попал!

Прилетевший с чёрной вестью мальчишка то ли сам спрыгнул с велосипеда, то ли Галя сдёрнула его, но следующий миг, когда она начала осознавать себя, был уже на поле в поисках комбайна Николая. Но комбайна нигде не было... Подожди, на этом поле он работал вчера. Точно вчера! Он же говорил: «Душенька, сегодня заканчиваю на верхнем поле». Зачем она сюда приехала? Его здесь нет. Подожди, а что он говорил вчера? Приехал вечером весь пыльный — только глаза белели да зубы, когда улыбался: «Закончил, душенька. Завтра перехожу к дальнему полю, у леса».

Фото

Она остервенело крутила педали велосипеда, не чувствуя усталости. Ехала к дальнему полю. «О, Господи! Ради наших детей! Пусть будет жив!» Она вместо молитвы беспрестанно повторяла бледными бескровными губами эти слова всю дорогу. Сухой знойный ветер дул в лицо, выбивая крупные солёные слёзы из глаз. Или она плакала?!

Если бы все святые желания исполнялись, то не было бы несчастных людей на свете...

После похорон Галя все слёзы выплакала. Прижав к груди двух сироток, то стонала, то плакала, то безмолвно всхлипывала. «Как я буду растить их одна? Что буду отвечать, когда спросят, где их папа?» О себе не думала. То, что человека, который к ней будет обращаться «душенька», больше никогда не увидит, она осознает позже. Сейчас убивалась по своим детям. «Сиротки мои, сиротинушки!»

— Галина, ты же медик, — говорили ей соседи. — Выпей какое-нибудь лекарство, успокоительные. Ты же пугаешь своих детей! Нельзя так убиваться. Мёртвых не воскресишь...

— Судьба, видимо, такая. Слезами мужа не вернёшь, — это уже был голос Феди, лучшего друга Николая.

Ты знаешь, так хочется жить...
Наслаждаться восходом багряным.
Жить, чтобы просто любить
Всех, кто живёт с тобой рядом.

Кто-то поднял за локоть Галину, сидевшую на крыльце, положив голову на поджатые руками колени, и напевавшую про себя эту мелодию.

— Подумай о детях! Ты так можешь с ума сойти! Давай, Галя, не раскисай! — и эти слова тоже, кажется, говорил Фёдор.

Вот когда мог услышать слова этой песни Фёдор. Она-то думала, что никто не слышит её... Она ведь пела в тот день. Когда уже сил никаких не осталось плакать, напевала эту песню:

Ты знаешь, так хочется жить...
Наслаждаться восходом багряным.
Жить, чтобы просто любить
Всех, кто живёт с тобой рядом.

***

— Ког-да я уй-ду... Вы-бе-ри пес-ню по-ве-се-лее... — сказал Фёдор и опять без сил умолк, закрыл глаза.

Кажется, уснул. Больше не откликался. Галина тихонько встала, подошла к мужу. Уставилась на руки. Кожа да кости. А ведь были времена, когда эти пудовые кулаки прилетали ей на спину. Кажется, вчера только ходил богатырём — косая сажень в плечах, брёвна таскал одной рукой, мешки пятидесятикилограммовые с мукой брал по два в подмышки и бегом переносил. За такое короткое время иссох. Нет, она не злорадствует. Всё-таки прожили почти двадцать лет вместе. Вместе? На краю губ у женщины образовалась горькая, жалкая усмешка.

***

После похорон Николая Галина и сама превратилась в тень. Синие, как бездонное небо, глаза потеряли блеск, у края, как лепестки роз, полных губ появились морщинки, на голове нашла несколько седых волос. Можно сказать, что спасли её дети — помогли забыться в заботах. Теперь все её устремления были направлены на них.

По хозяйству управляться помогал Фёдор. То дров наколет, то сено привезёт, то ворота поправит. Не часто, но так, что даже дети начали привыкать. Всё спрашивали: «А когда дядя Федя придёт?» Они ещё были в том возрасте когда не осознавали ни горя, ни сиротства — одному четыре, другому три годика. Однажды маленький вообще выдал, забравшись на шею Фёдора: «Папа!» Галина чуть ли не вырвала сына из рук мужчины, шлёпнула по попе, отправила в другую комнату.

— Федя, тебе спасибо большое за помощь в нашей жизни, но больше сюда не приходи! Ты — холостой мужчина, я — вдова. Тебе надо создать свою семью. Возраст берёт своё. А то просидишь всю жизнь в бобылях. У меня своя жизнь, у тебя — своя!

— Галина! — попытался что-то сказать задохнувшийся в глубоком вздохе Фёдор.

Но женщина прервала его жестом руки и, развернув в сторону выхода, слегка толкнула в спину.

— Не заставляй меня повторяться, Фёдор! Больше чтоб не подходил к нашему дому! Я не хочу сплетен в деревне по этому поводу!

Она громко хлопнула дверью перед его носом.

О Фёдоре она не знала ни хорошего, ни плохого. Друг Николая — на этом всё! Правда, помнится, когда в первый раз увидел Галину вместе с Николаем, молвил:

— Эх, Николай! Ты, оказывается, выбрал самую красивую девушку на свете!

— Ничего, друг мой, — сказал Коля, широко улыбаясь ровными зубами. — И для тебя найдём красавицу!

— Не знаю, не знаю... — упала тень на лицо Фёдора. Ещё больше темнело лицо его, когда видел, как Галина ластится к Николаю.

Фото