[Проза] Повесть о том, как я роман писал…Глава 7

Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 5. Часть 2
Глава 5. Часть 3
Глава 5. Часть 4
Глава 5. Часть 5
Глава 6
Глава 6. Часть 2

Глава седьмая. Остров

Автор: @abcalan
Редактор: @mirta

Роман почти готов и даже прочитан чете Барабашей, но автор опасается, что его не напечатают: в СССР отрицательные герои не приветствовались. А Колька Орлов был как раз таким. Но из любой ситуации при желании можно найти выход, и у автора такой выход был.

В окно врывались лучи весеннего солнца. Циклона не было.

Сколько бы люди ни говорили о каком-то своём счастье, но если они сознательно и активно не участвуют в цивилизационном процессе, а являются только подражателями и исполнителями, то всегда будут несчастливы. А сказать или даже показать можно что угодно. Как говорится, имеющий мускус не кричит об этом на весь мир.

Так думал я, просматривая с телетайпа материалы ТАСС о праздновании Первомая в национальных республиках и округах…

За три недели при помощи четы Барабашей я переписал более сотни страниц повести. Работы громоздились и обрушивались на меня одна за другой. Мой Колька Орлов в романе настолько безнадёжно спился, что пить боржоми ему было уже поздно.

За это время было одно чтение на квартире Барабашей.

Зинаида, жена Сергея Нестеровича, ужасалась современности Нерчинской каторги и умоляла меня вылечить Кольку Орлова. Но сделать это не представлялось возможным: железный занавес, опоясывающий Советский Союз и ограждающий его от остального человеческого зверья, вот-вот должен был взмыть вверх. Для Кольки – это явная смерть.

Ему следовало бы жить со своим запахом мускуса и прочего дерьма только за своим занавесом, ведь за ним такие глубины нечистот, дьявольщины и бесчеловечности, от которых содрогнулись бы все солженицыны и шаламовы. Если у нас их достаточно, то сколько должно быть во всём мире? Не логичнее ли думать так? Неужели все русские офицеры и мыслители, бывавшие за рубежами России, проезжая через прекрасные фольварки, бывая в городах и ухоженных деревнях, не видели этих глубин?

- Вы в каких конфликтах участвовали? – вежливо спрашивал хирург, просматривая мои рентгеновские снимки.

- Бандитская пуля, - заученно отвечал я, надевая рубашку.

Белый кабинет обнадёживал и успокаивал.

Оказалось, что хирург регулярно читает мои статьи в «Правде района». А Барабаш ещё объяснил ему, что я писатель. Без имени. Просто писатель, живущий в редакции или при редакции.

- Всё могло бы закончиться значительно хуже. Полагаю, что у вас был опытный доктор, - заявил хирург, протягивая мне снимки. – Вам спать надо много. Во сне сила и здоровье!

- Постараюсь.

После хирурга я зашёл к главному врачу и записал небольшое интервью. Вообще, после выздоровления на материке я сделал вывод, что самое надёжное заведение – больница, веры там, может быть, и нет, но надежда есть всегда.

Весна бушевала в буквальном смысле. Воздух, наверное, должен был состоять из вирусов. Интересно, как они пахнут? Повсюду шумела вода. Мутные потоки бежали по обочинам дорог. Какой же я беспечный! Даже не думал о резиновых сапогах.

Дни летят стремительно. Я уже не дожидаюсь окончания рабочего дня. Все привыкли к тому, что живу в редакции. В туалете никто не сдвигает мои полотенца, бритву или пасту. Пирожки стали моей обычной едой. В кафе для глухонемых хожу теперь только ради глухонемых и тишины.

Вся редакция – мои лучшие друзья. Любая Валя или любой Сергей могут положиться на меня, а я – на них. Барабаш говорит, что за последние пять лет он впервые почувствовал облегчение: оказалось, что я намного лучше его занимаюсь работой ответственного секретаря, планирую, макетирую, верстаю. В этом отношении могу конкурировать с корейцами. В общем, Барабаш облегчился, к тому же я ни на что не претендую: только на свободу действий в пределах редакции.

А как быть с изданием?

На острове издательства не было, во всех издательствах материка планирование, как минимум, на пять лет по строжайшему разграничению и отбору. Партийная литература там идёт в первую очередь. Мою повесть никто и никогда, конечно, официально не пропустит. Да и цензура… Кстати, о цензуре: на входной двери висела табличка «Вытирайте ноги», я исправил «Обувь – тоже!»

Помню, мои родители ездили отдыхать в Болгарию, потом в Монголию и рассказывали мне, что кэгэбэшники отбирали у всех советскую периодику, особенно газеты. Чем газеты помешали? Я понял сразу: по любому изделию можно судить о развитии страны и обществе, его экономике и менталитете. Наша газета была показателем уровня всего – от мышления до быта. Как должно быть смеялись специалисты над нашими газетами, измаранными в будни одной чёрной мастикой, а в праздники – с добавлениями пятен красной мастики! «С праздником 1 Мая!», «Мир, Труд, Май!»

Но было одно издательство, где я уже издавал повесть, которая ушла в библиотеку Верховного Совета. В этом издательстве работала моя тётя. Каждое семейство советских интеллектуалов переживало за своё потомство. Это был престиж рода, который давал социальный статус и какие-то финансы всем его членам. Не беда, что их Витя на заметке органов, с каждой такой «заметкой» заметнее становится имя всего рода. С тем, что заметно, придётся считаться. Шанс в этом издательстве у меня был всегда.

При некоторой расторопности я мог пропустить свою «нетленку» без очереди. Моя тётя в издательстве умела так посмотреть, что всё и все вставали на положенные им места, кроме меня.

«Правда района» ожила, а вместе с ней и моё финансовое состояние. Я купил светло-коричневую кожаную куртку и берет! Меня стали узнавать и шептаться. В двух номерах я опубликовал безобидные главы своего романа. «Обидные» придержал…

«Любава» не знает передышек. Строчит, как пулемет

«В деревенский магазин завезли крепленые вина. Новость разлетелись мгновенно.

- Кума, займи до получки пятьдесят – вино разгрузили.

- И мне прихвати, а то ни сена, ни дров на зиму нет.

- Пашка, сумку клешней зацепи, я там за Афоней-пахаручкой очередь заняла. Сетку ещё прихвати, консервов наберёшь…

На большой скорости, резво отвильнув от стоявшего поперёк улицы трактора, промчались «Волга» и «Нива» - райкомовская и директора. За ними в потрёпанном «Москвиче» спешил парторг.

Где-то плакал ребёнок, где-то кричала, матерясь, пьяная баба.

Утром у конторы совхоза остановилась милицейская машина. Вместе с милиционерами из машины выпрыгнула сонная овчарка. Навострив чуткие уши, она обнюхала на улице кучку конского навоза, а затем, медленно поворачивая голову, внимательно оглядела, свесив горячий алый язык, собиравшихся на крыльце мужиков и баб. Зажмурилась и зевнула. Желтый луч утреннего солнца скользнул по прохладной серой улице и зелёным тополиным листьям…

Милиционеры прошли в контору.

Через пять минут деревня узнала, что в тайге убили корреспондента районной газеты. Значит, будет повальный обыск. Оружие было у всех. Самодельное и заводское».

«Любава» строчила без остановки. На остров надвигались сумерки.

Ваше творчество стремится стать бизнесом, а бизнес рвётся в онлайн?
Ищете сервис для создания интернет-магазинов?
Прежде чем выбрать, задумайтесь, как бы вы поступили, если бы все интернет-магазины были стульями?
В этом посте @ivelon отвечает на самый главный вопрос о торговой платформе Pokupo.