[Проза] Расследование. Глава одиннадцатая. Волкодав

Последняя глава “Расследования”.
Александра выдумывает новый способ выведения пришельца на чистую воду, а мне не дает покоя один важный вопрос.
Так есть все-таки у инопланетянок сиськи или нет? )
@nikro

Волкодав

До набережной как раз и было десять минут ходьбы. Снег почти сошёл, и ветер не обжигал холодом, весна наступила и продолжалась. И Саше нравилась собственная решительность — в ней тоже было что-то весеннее.

Её встретили двое, те самые, с которыми она общалась в кабинете у декана. Зачем-то снова сунули удостоверения и снова заговорили теми же скучно-настойчивыми голосами.

Саша шла, кивала, слушала и вдруг, безо всяких подсказок, поняла.

Череда собеседников, которую устроил Серёжа, не была давлением или уловкой. Всё оказалось проще и откровеннее. Люди в комнате, совсем недавно убеждавшие её работать дальше, пока она изображала старшеклассницу, пойманную в туалете за курением, отлично представляли, как всё обстоит.

Видимо, они и были следователями, на встрече с которыми она настаивала. Просто им нельзя ничего рассказывать о деле. Совсем. Даже намекать. Отсюда их странное, почти злое бессилие.

А эти понятия не имеют, о чём речь. Абсолютно. Хотя надувают щёки и пытаются изо всех сил произвести впечатление.

Серёжа просто показал ей: смотри, ты хочешь быть с нами, с теми, кто в деле? Или с ними?

Точнее, даже не с ними, а под их надзором. Встречаться, отчитываться, говорить, что ты никому ни слова. Бояться, что они не поверят. И так — до конца жизни. Или до тех времён, когда о вступлении в Пакт станет известно каждому.

А ещё они, Серёжа и прочие пришельцы, откуда-то знали, что Саша поймёт их намёк. Почувствует: ребята в комнате — те самые, профи, настоящие.

И она почувствовала. Просто ощутила: "Мы правда заодно. Все. И мой куратор, похожего на эльфа-альбиноса, и резкая тётка с фиолетовыми волосами, и блудливый фэбээровец или кто он там. И я".

Всё это стало ей понятно прямо на ходу, под скучный аккомпанемент унылых голосов сопровождающих. В очередной раз за сегодня Саша пообещала всё тщательно взвесить и отправилась домой.

"Как я легко..." — подумала она, но мысль не закончила — слишком много было в этом "как я легко". Выполняя необычное задание, Александра и правда жила почти по-прежнему, без каких-либо особенных усилий: собирала детей в школу, готовила еду, что-то объяснила мужу про свой неожиданный отпуск — дескать, Ромка, прикинь, меня заставляют какой-то очередной идиотский грант писать, в котором мы Оксфорд переплюнуть собрались.

Только однажды ночью Рома спросил неожиданно, не завела ли она себе любовника.
— Ты о чём? — не поняла Саша.
— Ну, — он опустил глаза. — Я прочёл, что если жена становится особенно страстной, то это... эээ... косвенный признак того, что у неё есть любовник...
— У меня их двое, но в сексе оба — так себе... На тебя одна надежда, Ромыч! — хихикнула Саша, толкнув его локтём в бок. Потом обхватила за шею и прижалась к нему всем телом. — Не читай, что попало.

В остальном в её жизни не изменилось почти ничего. Правда, на работу не ходила, ездила на встречу с Серёжей — говорила, будто в "научку". Вот и вся разница.

А теперь всё ясно стало окончательно. Женя, наверное, и правда разведчик. И опытный, умелый, матёрый — не зря она сходу решила его отпустить. Но не теперь. Теперь придётся выяснять самостоятельно. Потому что подсказок не будет.

Обо всём этом она думала на ходу. А потом увидела Пса.

В полупрозрачных весенних сумерках навстречу ей шла здоровенная псина. Чёрная, без хозяина и, кажется, без ошейника и намордника.

В другое время Саша обязательно испугалась бы, тем более, что прохожих вокруг не было, но сейчас, занятая своими мыслями, спокойно шагала дальше до тех самых пор, пока не приблизилась и не осознала, что никакой собаки нет. Перед ней была рослая женщина в широких чёрных брюках и серой, слившейся с тротуарной плиткой, куртке. Брюки колыхались на ходу, и казалось, будто огромный зверь мягко крадётся в полутьме.

Совсем у меня башка набекрень, решила Саша, тряхнув головой. Или это знак? Вдруг моё призвание — разоблачать шпионов, а собаченция — мой тайный тотем? А я — гончая в глубине души. Или не гончая, а волкодав. Большая чёрная собака, охраняющая ни о чём не подозревающее человечество от опасностей, таящихся в космических безднах. Что там мне надо пустить в ход? Опыт, интуицию и здравый смысл? Ладно, начнём с опыта.

Она приехала домой, прошла, не раздеваясь, попросила у старшего, Тимки, ручку и тетрадь в клетку, вызвала такси. Интересно, а если там уже закрыто? Постучаться? Попросить у заспанного охранника позвать Серёжку?

Но Сергей вышел ей навстречу. Как всегда — трогательно хрупкий.
— Серёжа, — не выдержала она. — А у инопланетянок есть сиськи?
— Вот такенные! — он вытянул перед собой руки, ни задумавшись ни на секунду. — Пойдёмте.
И снова повёл её коридорами.

— Я могу с ним встречаться вне... на улице, например? — сказала Саша на ходу в обращённую к ней худенькую спину. Маленький эльф больше не был чужим. И мальчиком, которого хочется погладить по голове, он тоже не был. С ним можно было говорить о деле.
Сергей остановился:
— Да, где вам удобно. Прикоснитесь подушечкой большого пальца к ногтю мизинца.
— Я... что? Какой рукой?
— Любой.
— Так? — Саша нащупала ноготь.
— Ага. Теперь к безымянному... Да, хорошо... Если нужно будет нас вызвать или что-то передать, сделайте именно так. И мы станем вас слышать. А теперь — ещё раз, чтобы отключиться.
И пошёл дальше.

Саша на ходу соображала, что это всё значит. Ах, ну да. Они, наверное, будут за нами постоянно наблюдать. Но слушать — только тогда, когда я разрешу. А чтобы разрешить, мне надо потрогать большим пальцем мизинец и безымянный.

Тем временем они пришли. Женя сидел в прежней комнате — со столиком и парой кресел. Она положила перед ним тетрадь и ручку. Села в кресло, не снимая пальто.

Он внимательно разглядывал ручку.
— Особая? Для спецагентов? — в его голосе прозвучала мягкая, какая-то даже доброжелательная ирония.
— Противошпионская, — Саше посмотрела ему в глаза. — Выводит спецагентов на чистую воду. Напишите мне, пожалуйста, что-нибудь. Всё что угодно. Рассказ, байку, сказку. Стихи. Любые. Сонеты, оды, лимерики, пирожки, порошки. Только от руки, вот этой ручкой и вот в этой тетрадке. К завтрашнему дню.

Он впервые взглянул на Александру с интересом. Аккуратно положил ручку рядом с тетрадкой. И спросил тем же мягким, самую малость ироничным голосом:
— А можно басню?