Люблинская уния и белорусский язык. Как они связаны? Часть 7 (Заключительная)

Люблинская уния и белорусский язык. Как они связаны? Часть 1
Люблинская уния и белорусский язык. Как они связаны? Часть 2
Люблинская уния и белорусский язык. Как они связаны? Часть 3
Люблинская уния и белорусский язык. Как они связаны? Часть 4
Люблинская уния и белорусский язык. Как они связаны? Часть 5
Люблинская уния и белорусский язык. Как они связаны? Часть 6

Давайте начнем с определения. Полное название современной Польши – Polska Rzeczpospolita. Поляки называют ее Жечь Посполита. Историки ломают голову над тем, что означают и Rzecz, и Pospolita. Самая правдоподобная версия – первое слово с польского означает «дело», второе кальку с латинского res publika – республика. Скорее всего сюда подходит современное определение – федеративного государство.

Источник изображения

Никакой это не союз, потому что самое расхожее определение союза в польском языке – unia.

Уния между Польшей (или Короной) и Литвой (Великое княжество Литовское) складывалась весьма непросто. Мы остановились на том, что 31 августа 1559 года было объявлено о переходе Ливонского ордена под протекторат ВКЛ. Таким образом «московитам» предстояло вести борьбу не просто с небольшим по силам и территории орденом, а, возможно, С Польшей и ВКЛ. Но это не остудило решимость Ивана Грозного – он сначала двинул свои войска на северо-восток Латвии, а потом и взял Алуксне. В конце концов его войска имели опыт борьбы, многие понюхали пороху в победоносном походе на Казань. А как поведут себя польские и литовские войска нужно было еще гадать.

Ливонская война: падение ордена

Все могло бы быть совсем не так…

И вот здесь произошло вполне «мирное» событие, которое существенным образом повлияло на ход войны. Желая замириться с поляками, московский царь прислал сватов Екатерине Ягеллонке, младшей дочери Сигизмунда I и Боны Сфорца. Но с другой стороны к ней подбивал клинья и второй сын шведского короля Густава Вазы – Юхан. И хотя шведский жених был моложе невесты на 11 лет, а московский царь только на 4 – Сигизмунд II Август подошел к делу сугубо практично – Грозный пытался высватать «крулевску» сестру на «халяву», а швед пообещал ссудить будущему шурину огромную сумму денег, получив в залог семь замков в Ливонии.

Семья Сигизмунда I

Деньги пересилили страх перед войной. Екатерина вышла замуж за Юхана, которого за измену сначала хотели казнить (Швеция балансировала на грани войны с Польшей, она разразилась уже в следующем, 1563 году), но потом заменили смертную казнь на заточение. Оно было мягким, потому что новоиспеченной супруге позволили неотлучно находиться с мужем. Но и здесь бы свой расчет – старший сын Густава – Эрик очень увлекался девушками незнатного происхождения, вполне мог жениться на простолюдинке (что он с удовольствием и сделал, став королем, обвенчавшись со своей любовницей-служанкой), так что родись в браке Юхана и Екатерины мальчик – он вполне мог стать наследником шведской короны.

И как вы думаете, что сделал круль после получения шведских денег? Начал вести переговоры с крымским ханом Девлетом I Гиреем, с условием, что тот немедленно вторгнется в пределы Русского царства. Тогда, по всей видимости, Грозному станет не до земель ВКЛ.

Крымский хан денежки любил ничуть не меньше, чем Сигизмунда. Но как любой восточный человек, решил посмотреть, как два обширных государства начнут разрушать друг друга с тем, чтобы потом, по окончании кровопролитных сражений поодиночке захватить богатые земли и там, и сям. К тому же в рядах войска Грозного хватало татарской конницы, а биться с единоверцами не входило в планы крымского хана. А потому он просто «допустил» утечку информации.

1563 год, войска Ивана IV Грозного взяли Полоцк

Когда Иоанну Васильевичу доложили о вероломстве Сигизмунда, он выругался по-польски: «Пся крев». И двинул свои войска на Полоцк. Причем лично участвовал в его осаде.

Не жалея друг друга

Мне тяжело писать об этой братоубийственной осаде. Скажу только одно – Полоцк был взят 15 февраля 1563 года, после двухнедельных боев. Великий гетман литовский Николай Христофор Радзивилл (Черный) друг юности Сигизмунда – на всех парах несся к Полоцку, чтобы деблокировать город, но не успел. А потому решил остановиться, чтобы перекрыть московитам путь на Вильно.

Сигизмунд был взбешен, но все попытки отбить Полоцк уже в следующем, 1564 году, не увенчались успехом. Практичный сын Боны Сфорца вдруг осознал, что Полоцк в руках московского царя принесет ему больше дивидендов, чем гибель тысяч поляков и литвинов при его взятии.

Но даже после падения Полоцка понадобилось долгих шесть лет, чтобы заключить Люблинскую унию об объединении двух государств. В том же 1563 году на Виленском сейме «хозяева» поставили «гостям» жесткое условие – будущая уния объединяет два совершенно равноправных государства. То есть в ВКЛ должна быть сохранена своя административная и судебная система, оставлены Статут и сейм.

Никто не хотел уступать…

Сигизмунд на это пойти не мог, а потому дал время на максимальное приведение норм и правил ВКЛ к коронным. Спустя два года реформы были начаты, и король решил посмотреть, как они будут работать. И только в январе 1569 года в Люблине собрался совместный сейм. Корону представлял Сигизмунд, ВКЛ – Радзивил Черный. Первые заседания проходили отдельно, для выработки позиции.

Люблинская уния

И вот они сошлись – лед и пламень.

Условия ВКЛ были следующими – сеймы проводятся поочередно, в Польше и Литве, все высокие должности должны занимать только местные уроженцы. Валюты разные.

Условия Польши – король только польский, валюта – польский злотый, административная и судебная система общая.

Сигизмунд, собрав обе стороны в одном зале, дружески поговорил с другом юности, мягко пожурил «младших товарищей» за несговорчивость и торжественно объявил, что общее государство будет развиваться по польскому варианту.

В знак протеста литовская сторона покинула Люблин.

А может быть именно этого и добивался круль? Он тут же собрал свой сейм и объявил, что отныне и навсегда (с марта 1569 года) короне принадлежат Волынь, Подляшье, Подолье и Киев. А если «литвины» будут и дальше упорствовать, то к польской короне будут присоединены Брест, Кобрин и Пинск.

Радзивилл Черный не сомневался – так оно и будет. А потому в Люблин сам не поехал, а послал туда одного из маршалков, который и согласился на все польские условия, в надежде на то, что все «конфискованное» будет возвращено ВКЛ.

Сигизмунд смягчил свою позицию в одном – оставив литвинам судебную и административную систему, а также язык, но ужесточив в другом – общие сейм и сенат оказались поделены непропорционально. В сейме оказалось 48 литовцев и 114 поляков, а в сенате – 27 литовцев и 113 поляков. И это было, по сути, самым решающим фактором.

Апельсин разрезали явно не напополам…

Вы когда-нибудь пробовали биться один на двоих? Пятеро против десяти? Боюсь, что в истории Жечи Посполитой не было ни одного случая, когда решение принималось вопреки Польше, но в угоду ВКЛ. Ни в начале полномочий, ни в конце…

Кто от этого выиграл? Догадайтесь с трех нот. Произошло примерно то же самое, что и в то время, когда Польша в XXI веке вступила в Евросоюз. В двух километрах от польско-белорусской границы друзья из ЕС построили огромный свинокомплекс для выращивания хрюшек. Польские хозяева забирали себе мясо, оставляя белорусам органическое удобрение и экологические проблемы.

Один из пунктов Люблинской унии подчеркивал, что теперь шляхта может приобретать владения, как в Польше, так и в Литве. То есть за пять копеек пучок коронные шляхтичи скупали земли и крестьян обедневших шляхтичей из литвинов. Вместе с их, разоренными войной, прежними хозяевами.

Язык, как главный потерпевший…

А дальше случилось то, что и должно было случиться. Раскупив «маетки», новые хозяева в первую очередь попытались закабалить крестьян по полной. И не только требовали от них ударный труд, но и запрещали родной язык.

Где-то старобелорусский язык напрочь сходил на нет, а где-то языковому засилью сопротивлялись изо всех сил. Но «полонизмы» не мытьем, так катаньем вползали в лексикон, разбавляли святой источник кристального народного языка. Белорусский язык старались стереть с лица земли.

Для того чтобы забыть язык отцов и матерей, достаточно двух-трех поколений. Я не преувеличиваю. Однажды я получил письмо из Канады. Дочь первого и единственного в истории советского подводного флота периода Великой Отечественной войны юнги подводной лодки, с горечью написала, что ее внуки-подростки не знают и не умеют общаться на русском языке.

В советское время белорусский язык если и не был запрещен, то в обществе явно не приветствовалось его «проявление». Однажды мы в БГУ общались с девушкой-отличницей, которая училась на четвертом курсе факультета журналистики. Мы устроили с ней двухчасовой литературный диспут, за время которого мне помимо эстетического удовольствия удалось еще и вывести из припадка эпилепсии девочку-первокурсницу.

На память девушка Нина подарила мне роман Ивана Шамякина на белорусском языке. Она и представить себе не могла, что человек, который общается с нею в Минске, может не знать белорусский язык?!

Сохранили, сберегли, всем смертям назло. И я не побоюсь сказать, что это главный подвиг белорусского народа.

Источник изображения

Вместо послесловия

Мне очень не хочется расставаться с вами, мои дорогие читатели. Эта неделя, которую мы провели вместе с вами, вместила в себе несколько десятилетий, несколько дюжин людей, о которых вы и не подозревали или имели о них не совсем ясное представление. Мы полюбили действующих героев, привязались к ним, даже если они поступали и не совсем правильно.

Не могу не преподнести вам напоследок два небольших подарка. Говорю с вами не как историк, а как биоэнергетик, который ориентируется не только на исторические факты, но, прежде всего, на энергетику людей, пусть даже давно ушедших из жизни. Ее, энергетику, обмануть невозможно …

Итак, «королева Белоруссии» Бона Сфорца никогда не была отравительницей. «Гражданка» Барбара Радзивилл умерла от того, что всю свою недолгую супружескую жизнь с Сигизмундом II Августом лечилась от бесплодия, и королевские «костоправы» порекомендовали ей чудо-мазь, от которой она обязательно должна была забеременеть. И эта мазь содержала ртуть, от которой у нее образовалась раковая опухоль…

И второй подарок – жизнь полностью подтвердила формулу: «Бог шельму метит». Отчаявшись «завести» законного наследника, Сигизмунд II Август призвал к себе колдунов и пророков, чтобы воскресить любимую Барбару. Один из них – небезызвестный пан Твардовский – ввел короля в транс, заставил его поверить в мираж…

Но вера верой, а круль больше полагал на телесные контакты с юными девственницами. В конце его жизни на любое возбуждение Сигизмунда с радостью откликались пять самых прекрасных молодых женщин Жечи Посполитой. Каждой из них хотелось забеременеть и стать королевой.

Увы, и ах! Все «выстрелы» старого развратника оказались холостыми…

Он скончался 7 июля 1572 году, не дотянув 24 дня до 52-летия.

И первый же претендент на «коронный» трон заставил шляхту затрепетать от ужаса. Все доказательства своим претензиям на польский трон в Краков предоставил …Иван Грозный.

В спешке шляхта и магнаты избрали «коронным» королем 21-летнего Генриха Валуа, четвертого сына короля Генриха II и Екатерины Медичи.

Четвертый сын! До какого же плинтуса скатилась польская знать! Вы кого-то из них помните, из этой знати? А младшей сестренкой Генриха III была никто иная, как королева Марго…

О ней рассказывать – увольте. Наверное, у Александра Дюма-отца это лучше получится…

Искренне ваш – Юрий Москаленко, в компьютерном Голосе – @biorad

А кто не хочет расставаться – милости прошу в мой блог!