Восточный вопрос

Международные отношения в Европе в XIX веке характеризовались невиданной ранее стабильностью. Пять великих государств, которые созывали Венский конгресс в 1814/15 г., по случаю восстановления абсолютистских монархий, разрушенных французской революцией 1789 г. и наполеоновскими интервенциями, продолжали доминировать над всеми прочими последующие, без малого, сто лет. Определив новые границы европейских государств, они в дальнейшем старательно избегали прямых конфликтов, предпочитая дипломатию милитаризму. Войны и разногласия, если и возникали, то носили локальный характер — как по масштабу, так и по времени.

Та эпоха — это ещё и время великих дипломатов:

• интересы Российской империи блестяще отстаивал Карл Нессельроде, который был министром иностранных дел и, со временем, канцлером, рекордные сорок (40!) лет, с 1822 по 1862 гг.;
• французское королевство представлял Шарль Морис де Талейран-Перигор — политик и дипломат, занимавший пост министра иностранных дел при трёх режимах, от Директории до реставрации монархии. Мастер политической интриги, чьё имя стало нарицательным для обозначения хитрости, ловкости и беспринципности;
• от Британии выступал Роберт Стюарт Каслри — один из самых влиятельных людей Европы того времени, исповедовавший политику «баланса сил», инициатор создания Соединённого королевства. 

Относительно новым явлением на международной авансцене стали полицейские спецоперации, когда какая-то из великих держав бесцеремонно вмешивалась в политическую жизнь соседей или стран-сателлитов для подавления революционных выступлений и мятежей, с которыми страна-хозяйка самостоятельно справиться не могла. Например, французские миссии и вторжения в Испанию и Италию, или российские подавления восстаний в Польше и Венгрии. Изредка встречались региональные вооружённые конфликты — в той же Италии, Германии или на Балканах.

Одновременно с взвешенным и осторожным лавированием внутри европейского континента, между великими державами шли масштабные колониальные войны далеко за её пределами, поскольку это было время, когда политическая карта колониального мира активно кроилась и переделывалась под амбиции более сильного. 

Только две неразрешимые проблемы могли существенно повлиять на расстановку сил в Европе и нарушить международный паритет. Это извечное франко-немецкое соперничество, длившееся тысячу лет со времён Карла Великого, и так называемый "восточный вопрос".

Сатирическая карта Европы. Жизнь Европы после Венского конгресса. 

"Восточный вопрос" вырос и оформился в большую проблему для остальной Европы в силу действия двух взаимосвязанных факторов: 1) непрекращающейся экспансии Российской империи и 2) постоянного отступления Османской империи. Действие этих процессов способствовало утверждению независимости балканских государств и спровоцировало Крымскую войну (1854-1856), а также также выступило в качестве накопителя кризисных явлений, ставшего в итоге стали той фатальной скрой, из которой разгорелось пламя Первой мировой войны 1914 г.

Перспектива распада Османской империи, которая вырисовывалась всё отчётливее, на протяжении XIX века, означала для России утверждение власти над юго-востоком Европы и безраздельное владение Чёрным морем и проливами в Средиземное. Контроль над Босфором и бывшим Константинополем (Царь-градом), были заветной мечтой российского самодержавия ещё с тех давних времён, когда зародился миф о "третьем Риме". Для остальных великих держав Европы устранение с европейской карты исламской империи означало перетасовку всей политической колоды, а также ряд вновь возникающих вызовов и опасностей:

• Британия опасалась за линии коммуникаций с Индией и другими азиатскими колониями.
• Австрия ощущала угрозу со стороны группы небольших и нестабильных национальных государств, поддерживаемых Россией, на своих юго-восточных рубежах;
• Германия небезосновательно опасалась формирования сильной и единой континентальной державы, чья военная мощь и политические амбиции стремительно обгоняли её собственные.

Российская территориальная экспансия, непрекращающаяся и неотвратимая, выглядела весьма внушительно и устрашающе при взгляде из Европы, где всё было давным-давно поделено и учтено. По подсчётам историков, средняя скорость, с которой Российская империя обрастала новыми землями за период с 1683 по 1914 гг., составляла 140 квадратных километров в сутки (!). И хотя непосредственной угрозы для Европы не было, её пока не было. 

После завоеваний эпохи наполеоновских войн, Российская империя обратила своё внимание на "Ближний Юг" — Кавказ и Среднюю Азию, — а также на пограничные территории с Китаем и Японией на Дальнем Востоке. Но, хотя прямой угрозы со стороны "медведя, постоянно испытующего границы терпимости" не было, тревожные звоночки всё же раздавались. Первыми из них стало участие России в войне за греческую независимость и её трофеи по Адрианопольскому договору (1829), завершившему русско-турецкую войну 1828/29 гг.  

Масла в огонь добавило подавление польских восстаний 1831 и 1863 г., против чего активно протестовала дипломатия Британии и Франции. Правда, эти настроения уравновешивала поддержка Берлина и Вены, чьи империи подобно российской, поглотили части территории бывшей Речи Посполитой и народ, некогда её населявший. 

Чтобы лучше прочувствовать настроения русского царя и ближнего круга его дипломатии, приведу текст собственноручной заметки самодержца от 17(29) мая 1853 г., написанной по обыкновению Николая по французски, и переданной в виде инструкции русскому послу в Вене Мейендорфу. Самим Николаем она разделена на пункты: 

1) «Категорическое требование (injonction péremptoire) от турецкого правительства заключить требуемый договор, в противном случае немедленное занятие княжеств. 2) Если же она (Турция) будет продолжать упорствовать, — блокада Босфора и признание независимости княжеств (выделенные курсивом слова, здесь и далее по тексту, подчеркнуты царем). 3) Если она и дальше будет упорствовать, — признание независимости Сербии. 4) Просьба к австрийскому императору оказать моральную поддержку — в первом случае, сосредоточением войск на границе между Буковиной и Сербией — во втором случае, занятием их войсками — в третьем случае, а также признание независимости соседних с нами провинций. Обещание императору, при взаимности с его стороны, все ему сообщать и действовать в том, что может воспоследовать с общего согласия, так как наши интересы тождественны, ибо мы соседи, и только мы соседи. Само собой разумеется, что с моей стороны обещаю полное покровительство римско-католикам в Турции, как я ожидаю того же от императора (австрийского) для турецких подданных греко-православного вероисповедания».

Во время разрыва дипломатических отношений с Турцией Николай, по-прежнему считая подходящим поставить вопрос о разделе Турции, круто изменил постановку проблемы о паритете: Англия отказалась участвовать — значит, надо договариваться с Австрией. 

Но если до этого, всё дело ограничивалось лишь выступлениями и заявлениями европейских государств, доносивших свою озабоченность действиями России исключительно дипломатическими методами, то наступление России на дунайские княжества в 1853 г. (вторжение русских войск в Молдавию и Валахию) спровоцировало, наконец, вооружённое сопротивление Австро-Венгерской империи и начало Крымской войны. 

После масштабного военного конфликта Санкт-Петербург осознал, что дальнейшая экспансия в европейском направлении обходится недёшево и не приносит немедленных политических дивидендов, а некоторые части территории собственной империи уязвимы со стороны соперников, превосходящих Россию в морском могуществе. 

Примерно тогда же было решено уступить свои земли в Северной Америке и в 1867 г. Аляску было продано США за символические $8 млн. 

Политические очертания Европы после Венского конгресса (1814/15)

(окончание следует, про тройственный союз и Антанту)

Карта: 1, 2 

Первоисточники: 1