[ДЕТЕКТИВ] Увлечение. Глава десятая. Погоня

В дороге Паша не замолкал. Начал с чернобыльских кактусов, потом перешёл к газообразному молоку - им следовало заполнять дирижабли: перелёт полностью окупался продажей молочной продукции прямо в аэропорту. Далее последовал наполнитель для кошачьего туалета с запахом протухшей рыбы - дескать, его ничем не перебьёшь, поэтому кошками вонять не будет.

Зайцев проклял всё на свете. Ситуация явно вышла из-под его контроля, а придурок Кузьмин откровенно бесил. Чтобы немного успокоиться, Анатолий попробовал сменить тему разговора:
- А чего ты, Паша, всё о книжках да об изобретениях. Скажи лучше, какие фильмы любишь.
- Современные, - уверенно ответил Кузьмин, - в большинстве своём, как правило.
- Чтоб ты сдох, огузок конский! - мысленно произнёс Анатолий, с трудом сдержавшись, чтобы не плюнуть в лобовое стекло.

Ненадолго примолкший Павел обратился вдруг к Мидлихину:
- Знаете, Константин Дмитриевич, я ведь будущий интеллигент.
- Да ты что! - обрадовался Константин Дмитриевич.
- Дааа, - вальяжно протянул Кузьмин и пояснил, - в Москву скоро собираюсь. Через две недели. Уже попрощался со всеми на работе. Вам теперь сообщаю.
- Вон как.
- Обучаться поеду, - продолжал Паша, - в университет.
- На интеллигента? - не выдержал Зайцев.
- На юриста заочно.
- А ты на каком праве специализироваться будешь - на гражданском или на уголовном? - Мидлихин поддерживал беседу с видимым удовольствием.
- На международном, мне кажется.
Услышав про международное право, Анатолий едва не выехал на встречную полосу.
- Жаль. - сокрушённо сказал Константин. - Мог бы после универа к нам вернуться, юрисконсультом.
Паша обещал подумать, а Зайцев снова про себя выругался.

Во двор Журавлёва они заезжать не стали, машину оставили в десяти минутах ходьбы и дальше пошли пешком. Анатолий, оглянувшись по сторонам, передал Мидлихину пистолет.
- А можно мне? - будущий интеллигент просяще посмотрел на Зайцева.
- Кончились, - злобно ответил тот, с усилием удержавшись от прочих энергичных высказываний.
А Константин успокаивающе добавил:
- Ты, Паша, смекалкой возьмёшь.

Они шагали по улице, до журавлёвского дома оставалось совсем немного.
- Всё же я не пойму, - пока они шли, Зайцев был угрюм и насторожен, - для чего ему две квартиры.
- Для того, Толя, - Мидлихин казался весёлым и беспечным, - чтобы было где в центре пересидеть. Офис-то у нас ближе к центру. Если, к примеру, мы ему звоним, то думаем, что ждать придётся долго, есть время. А он оттуда быстро доберётся. Когда мы ещё не будем готовы.
- Ладно, - Анатолий махнул рукой, разъяснения Мидлихина показались ему совершенно надуманными, - крайний справа подъезд. Что делаем?
Константин ещё раз пересказал план:
- Ждём, пока кто-то пойдёт внутрь или выйдет, проходим. Выглядим мы с тобой прилично, нас пустят, а Паша за нами прошмыгнёт. Поднимаемся. Я стучу, извиняюсь, прошу помочь договоры срочно вытащить из ноута. Заходим все, кладём его на пол. Свяжем, заклеим рот, потом по обстоятельствам.

Они стояли у соседней с журавлёвской девятиэтажки, когда из ближайшего к ним подъезда вышла молодая женщина с коляской. Мидлихин, подбежав, придержал ей дверь, улыбнулся в ответ на её благодарность и, крикнув "ждите меня здесь", исчез внутри. Зайцев с Кузьминым удивлённо переглянулись.

Их начальник явился пять минут спустя, достал из кармана упаковку влажных салфеток, вытер одной из них руки, подошёл к мусорному контейнеру, выбросил салфетку и вернулся обратно.
- Волнуюсь, видимо.
- В подъезде? - поразился Зайцев. - Я тебя не узнаю.
- Ага, лучше б я перед смертью обоссался, - Констанин выглядел по-прежнему беззаботно, - всё, пошли.

Он выступил первым, Кузьмин двинулся за ним, а Зайцев шагал последним, оглядываясь по сторонам и прикидывая, кто бы мог их впустить. Но только они подошли к двери, как та открылась сама, и навстречу им выскочил Николай Георгиевич Журавлёв, их системный администратор. Выглядел Николай Георгиевич крайне испуганным и тут же бросился бежать. Как и предполагал Мидлихин - в промзону.

Зайцев сорвался с месте, остальные кинулись следом. Но быстро догнать не получилось, и началась затяжная погоня - комичная и бестолковая. Во-первых, Константин с Анатолием очень быстро выдохлись - сказывались преклонные годы и отсутствие тренировок. Во-вторых, на их счастье, у нескладного Журавлёва с выносливостью дела тоже обстояли крайне плохо. Видимо, бегать наёмных убийц не учили.

Вдобавок Зайцев запретил Кузьмину приближаться к преследуемому ими беглецу. Поэтому Паша, ничуть, по виду, не уставший, взбегал на разные возвышенности, тыкал, словно Вий, пальцем в пространство и кричал: "Вот он".

Через некоторое время опыт всё же взял верх над молодостью. Неловкого Колю загнали в полуразвалившийся строительный вагончик.
- Заманивает... - хрипел красный и потный Зайцев, опираясь руками на колени. Сил у него не осталось вовсе. - Если щас не выйдет, я его грохну. Это точно он: нас увидел и побежал.
- Подожди, не стреляй ни в коем случае, - у Мидлихина, кажется, получилось отдышаться. Словно опровергая собственные слова, он вытащил пистолет и снял его с предохранителя. Рядом стоял Кузьмин и вопрошающе смотрел на шефа.

- Значит так, Паша, лезь через забор, - Константин показал на криво стоящие доски, - обходи его сзади и шугани немножко. А мы его возьмём.
- Как шугануть? - сообразительности у Кузьмина за время погони, судя по всему, не прибавилось.
- Закричи что-нибудь.
- Можно, я в него камнем кину?
- Кидай.
- Я постараюсь в голову попасть. Если задену неокортекс, у него пропадёт сила воли.
- Шевели копытами, Бехтерев! - прикрикнул Анатолий.

Паша, видимо, понял, наконец, чего от него хотят и подошёл к доскам, примериваясь, где тут можно ухватиться. А дальше всё произошло как-то очень быстро. Или, наоборот, очень медленно - Зайцев потом сам не мог разобраться. Мидлихин направил на стоящего у забора Кузьмина ствол, нажал на спусковой крючок, а увидев, что попал, подбежал и выстрелил ещё дважды. Потом, не отводя оружие, проверил пульс и, выпрямившись, кивнул Анатолию, мол, готов.

- Константин Дмитриевич - закричал внезапно из своего укрытия Коля Журавлёв, - не стреляйте, пожалуйста! Я вообще ни при чём!
- Я знаю. - Мидлихин говорил громко и отчётливо. Лицо у него было усталым и каким-то безжизненным. Пистолет он поставил на предохранитель и спрятал. - Выходи.