Нобелиат Кадзуо Исигуро:английский писатель из Нагасаки. Часть 4.

Фото отсюда.

Лорд Байрон как-то заметил: "в одно прекрасное утро я  проснулся  знаменитым".  Наверное, Кадзуо Исигуро мог  бы сказать  о себе то же самое после выхода своего  дебютного  романа "Там, где в  дымке  холмы".  Роман незамедлительно был удостоен премии  памяти Уинифред Холтби,  специальной премии издательства  "Фабер и Фабер", а  сам дебютант в 1983  году  получил грант как  один  из лучших молодых британских писателей. Кстати сказать, в  год выхода  дебютного романа Исигуро получил и  британское  подданство, став  англичанином не только де-факто, но и  де-юре.  Следующий  роман новоиспеченного подданного Её  Величества -  "Художник  зыбкого мира"  (An Artist of the Floating World ) -  вышел в 1986 году.

фото отсюда.

Название книги, посвященной  родителям, что само по себе глубоко символично, демонстрирует удивительную игру смыслов, которой в  совершенстве владеет Исигуро  как носитель японского национального сознания.  Но для  того, чтобы  понять эту  игру  смыслов, необходим небольшой экскурс в  историю японской  культуры.

В  японском языке есть слово "укиё" ( 浮世 ),  оно звучит так же,  как  и  буддистское понятие  "укиё", но в иероглифическом написании эти слова выглядят по-разному и означают разные  вещи.  Буддистское "укиё"  означает "бренный мир, юдоль печали", а "светское" японское "укиё" (буквально  - "плывущий  мир") - это характеристика образа жизни  среднего класса эпохи Эдо, известном также  как сёгунат Токугава (1603-1868), прежде всего касающаяся всевозможных праздных удовольствий - посещений кварталов  Эдо (нынешнего Токио), где находились театр Кабуки,  дома  гейш, куртизанок и тому  подобные заведения. В этом контексте слово  "укиё" в японской  культуре  обрело смысл  «мир мимолётных наслаждений, мир любви».  От  слова "укиё" произошло и название направления японского изобразительного искусства -  «укиё-э» ( на японском -  浮世絵, буквально «картины (образы) изменчивого мира»), возникшего в XVII веке, в начале  эпохи Эдо.  В рамках  «укиё-э» сформировалось  по меньшей  мере  7 жанров - в  зависимости от того, что было предметом для изображения: эротические сцены,  борцы сумо,  пейзажи  и т.д.  Поэтому  название книги  Исигуро  изначально метафорично - с одной  стороны,  в ней речь идёт о  художнике - создателе картин, воспевающих японский национальный  дух, с другой - подчеркивает  скоротечность и  бренность окружающей нас реальности.  

Несколько  утрируя, суть романа можно выразить метафорической же формулой "жил в укиё - оказался в  укиё-э".  Действие  книги развёртывается в Японии после Второй мировой  войны, в  которой  некогда  могущественная  империя потерпела жесткое поражение  и теперь вынуждена смиряться  с реалиями  американской оккупации. Главный герой романа, художник Мацуи Оно, в молодости вёл  образ жизни "укиё" (разумеется, не в  буддистской трактовке этого понятия) ,  а на склоне лет вынужден переосмысливать свою жизнь  и на каждом шагу сталкиваться с изменениями во всём -  быту, семье, образовании,  социальных отношениях в японском обществе.  То, что  ранее казалось прочным и  незыблемым, стремительно становится  изменчивым, зыбким, непредсказуемым. Иными словами,  Оно-сан сталкивается  с  "укиё-э наяву". На первый взгляд, основную  сюжетную линию задают хлопоты Оно-сан по поводу замужества  младшей  дочери Норико. Но, как  нетрудно убедиться, погрузившись в  чтение, матримониальные  хлопоты - лишь фон, на котором  развертывается  очень глубокое, многоплановое повествование, в котором можно выловить  неимоверное количество  смыслов - всё  зависит  лишь от умения  читателя их искать. 

Несмотря на простой  и  легкий язык  повествования, второй роман Исигуро (как, впрочем и остальные) нельзя  назвать простым и легким чтением. Но это отнюдь не снижает  ни  её художественных достоинств, ни популярности. "Художник  зыбкого мира"   в  том же 1986 году  был удостоен Уитбредовской премии  - одной  из самых авторитетных литературных премий Великобритании, в номинации  "Книга года". 

Если первые два  романа Кадзуо Исигуро можно с известной долей  условности назвать "японскими", то третий  его роман стал воистину  английским (впрочем, не утратив традиционного для Исигуро национального колорита).

Части 1, 2, 3, 5, 6