«Премьера Голоса»: Повесть Юрия Москаленко «Король найден мёртвым» (часть 14-я)

Иллюстрация @konti

Автор: Юрий Москаленко, @biorad

Продолжение. Часть 1-я, часть 2-я, часть 3-я, часть 4-я, часть 5-я, часть 6-я, часть 7-я, часть 8-я, часть 9-я, часть 10-я, часть 11-я, часть 12-я, часть 13-я

Дизайн @konti

Часть 14-я

Гронинген, Нидерланды. 19 августа 1946 года. 12.00

Сеньор Антонио пристально посмотрел в глаза пятому чемпиону мира по шахматам Максу Эйве.

— Извините, что перебиваю, но я в душе репортёр, а потому не могу удержаться от двух вопросов. Тем более они волнуют моих читателей. Почти 20 лет назад, в молодом возрасте, вы выпустили книгу «Уроки шахматной игры», в которой проанализировали основные шахматные позиции. Нигде до того подобного учебника, я не побоюсь этого слова, не было. И вместо того, чтобы обсуждать победу Алехина над Капабланкой, весь шахматный мир обсуждал вашу книгу. А теперь, собственно, вопросы. Первый — можно ли воспринимать вашу книгу как стремление обратить на себя внимание, ведь фактически вы только-только заявляли о себе шахматному миру? А с другой стороны — нельзя отрицать того факта, что книга стала орудием давления на сеньора Алехина, которому вы годом раньше, в 1926-м, в личном матче уступили. И второй вопрос — как сильно изменились шахматы за эти почти два десятка лет?

Экс-чемпион мира, если и был чем-то удивлён, то выражение его лица ничуть не изменилось. И только улыбка оказалась чуть-чуть шире…

— Не находите ли вы, мистер репортёр, что коридор не самое лучшее место для продолжения беседы? Вы не будете против того, чтобы мы прошли за столик и выпили по чашечке кофе?

Они переместились в ресторан, кофе вопреки ожиданиям, подали очень быстро. Но и к тому времени экс-чемпион оценил хитрый ход своего визави. Инициатива вроде бы была на стороне Макса, он первый начал разговор, но вот сейчас ему приходится отвечать на вопросы, образно говоря защищаться.

Шахматист неторопливо отпил глоточек кофе и сразу же попытался перейти в контригру.

— Вам хорошо известны обстоятельства нашего первого поединка с Алексом?

Сеньор Антонио, словно подражая собеседнику, тоже не спеша пригубил кофе.

— Я могу судить об этом только в общих чертах. Насколько я понимаю, сеньор Алехин нуждался в сильном спарринг-партнёре перед матчем с Капабланкой.

— Именно так. Я в это время был, как практически и все, уверен в том, что третьему чемпиону мира вполне по силам сохранить своё звание. Дело в том, что кубинца не без основания называли шахматной машиной, он блестяще знал математику, умел просчитывать комбинации на несколько ходов вперед.

— Но, насколько я помню, вы в том же 1926 году защитили степень доктора математики?

— Да, и Алекс прекрасно это знал. Поэтому лучшего партнёра ему невозможно было найти. Но надо отдать должное русскому шахматисту — он был очень разносторонний человек. И он годом раньше меня защитил свою докторскую работу по юридическому праву. Для меня его работа казалась китайской грамотой. Кстати, она называлась «Система тюремного заключения в Китае». Почему именно в этой стране мистер Алехин никогда не рассказывал.

— Вам с претендентом на корону удалось выполнить свои задачи?

— Несомненно. Я проиграл всего на одну партию больше, но зато получил бесценный опыт. Наши партии можно с полным правом назвать шахматными симфониями. Мой соперник подготовил ряд домашних заготовок перед матчем с Капабланкой, и скажу без излишней скромности, анализируя матч 1927 года, я обнаружил, что часть этих наработок блестяще сработали.

— То есть вы помогли сеньору Алехину победить?

— В какой-то мере, да.

— А не могли бы вы рассказать, какие именно домашние заготовки сработали?

Макс Эйве сделал паузу в разговоре, принявшись за кофе, пока напиток не остыл окончательно. Потом, промокнув салфеткой губы, задал свой вопрос.

— Учитывая, что ни мистера Капабланки, ни мистера Алехина уже нет в живых, я, как деликатный человек, не могу приобщать к этой информации тысячи ваших читателей.

— А если я вам дам слово порядочного человека, что эта информация останется конфиденциальной, между нами и я не буду её тиражировать?

— Тогда я, пожалуй, расскажу. Вы производите впечатление человека, которому можно доверять. В первую очередь мы тренировали агрессивную, с нарастающей активностью игру чёрными фигурами. При этом старались с первых же ходов использовать малейший просчёт противника.

— Это предложил сеньор Алехин?

— Да. Но я уже не помню, кто изобрел формулу — если шахматист делает неправильный ход, получается что-то вроде маленького плацдарма, который соперник старается всеми силами расширить. Это, как в воронку, втягивает соперника, он теряет инициативу, а порой и концентрацию. Как говорил Алекс, это что-то похожее на Тришкин кафтан…

— Я не понимаю…

— О, это русская поговорка: «Штопать Тришкин кафтан». Это когда под иголкой расползается всё, что ты хочешь сшить. Партия разрушена, но сопернику кажется, что вот-вот и он выровняет позицию. Это всё равно что муха, попавшая в сеть паука. Чем больше она бьётся, тем плотнее закручивается в паутину. Спасения нет…

— Но ведь шахматист — не муха. А как же интеллект? Способность выстроить свою оборону так, что как минимум победителя не будет…

— Вы забываете об одной психологической особенности. Когда шахматист играет белыми фигурами, то он изначально настроен на победу. А чёрные фигуры по идее должны только защищаться. Ещё великий Стейниц, разбирая манеру игры Капабланки, неоднократно указывал на то, что у того прямолинейная тактика: белыми побеждать, а чёрными играть на ничью. Вы помните, чем начался матч?

Сеньора Антонио прошиб холодный пот. Он не ожидал того, что всё обернётся такими тонкими вопросами. Но он верил в свою интуицию и как можно беспечнее произнёс:

— Это знает даже шахматист средней руки. Сеньор Алехин победил чёрными…

— Это произвело на чемпиона мира гнетущее впечатление…

— Одна партия? Пусть даже и проигранная белыми?

— Дело не в этой партии. В 1922 году многие шахматисты подписали так называемое Лондонское соглашение, в котором было чётко прописано, что претендент на шахматную корону должен был внести в Фонд организации матча не менее 10 000 долларов США.

— А среди шахматистов много миллионеров?

— Ни одного. Но и 10 тысяч — сумма отнюдь не маленькая. Никто не решился заплатить такую сумму за позор. Ведь обыграть чемпиона мира не так-то просто, соотношение примерно 30 на 70. А значит, все твои денежки будут потеряны.

— Давайте вернёмся к сеньору Алехину. Как ему удалось собрать эту неподъёмную сумму?

— Во-первых, он был очень трудолюбив. Проводил десятки сеансов одновременной игры. А сразиться с чемпионом мира недостатка в желающих не было. Для подавляющего большинства эта встреча была едва ли не смыслом всей жизни. Не говоря уже о победе или даже ничейном результате. А во-вторых, именно Алекс ввёл в шахматы два новых приёма: игра в «живые шахматы», когда в роли фигур выступают люди, а также сеанс одновременной игры, когда маэстро находится не в зале, а в аэроплане.

— Могу ли я с вами немного поспорить? — улыбнулся сеньор Антонио.

— В чём?

— Вы знаете, что сеньор Алехин относил себя к так называемой чигоринской школе. А первую публичную партию в живые шахматы в 1897 году разыграли на Петербургском велодроме именно сеньор Чигорин со своим учителем сеньором Шифферсом, лучшим российским шахматистом до последней четверти прошлого века. А нынешний шахматный король просто повторил этот приём…

— Вы чертовски много знаете для шахматного обозревателя, — на этот раз улыбка тронула губы Макса Эйве.

— Простите меня, — вдруг извинился мнимый обозреватель. — Перед тем как мы начали разговаривать, вы заявили примерно следующее: кажется, вас мне послал именно Бог. Что вы имели в виду?

Пятый чемпион мира опять взял паузу. Допил кофе. Потом медленно произнёс:
— Вы сказали, что приехали из Эшторила. Именно в этом городе скончался и похоронен мой друг Алекс. Уверен, что вы пронюхали о причинах его смерти гораздо больше, чем полицейские. Я чувствую, что вы очень хваткий репортёр. Итак, отчего он умер?

Но если Эйве рассчитывал на то, что его собеседника можно взять голыми руками, то он ошибался…

— Смерть его была странной. То, что увидели в номере 43 отеля «Парк», была, скорее, инсценировка. Да и ни с того ни с сего засунуть себе в гортань такой большой кусок мяса сеньор Алехин вряд ли бы умудрился. Заставь его ещё один раз повторить этот фокус, вряд ли бы получилось…

— Значит, это инсценировка, — сразу же распознал основную мысль шахматист. — А версии? Кого рассматривали в качестве главного подозреваемого?

Продолжение читайте в среду 17 января

Редактор: @amidabudda

—

Полезная информация

Воспользуйтесь платформой Pokupo.ru для монетизации творчества. Без абонентской платы и скрытых платежей, взимается только комиссия с оборота. При обороте до 30 тысяч рублей можете работать вообще без комиссии. 

С Pokupo начинать бизнес легко! 

По всем вопросам — к @ivelon. Или в телеграм-чат сообщества Pokupo.

---

---