«Премьера Голоса». Исторический детектив Юрия Москаленко «Адмиралы» (часть 8-я)

Обложка @konti

Автор: Юрий Москаленко, @biorad

Продолжение. Часть 1-я, часть 2-я, часть 3-я, часть 4-я, часть 5-я, часть 6-я, часть 7-я

Часть 8-я

Скорее из вежливости, чем по обязанности Либерзон пробежал глазами остаток текста. Как всегда, по его лицу невозможно было узнать, остался ли он доволен прочитанным или просто принял к сведению.

— Как романтично и поэтично всё выглядит, Митяй, — наконец разомкнул свои уста шеф. — Это просто сказка какая-то, Шахерезада отдыхает. Вслушайтесь в эти поэтические образы…

«Копьё могло остаться погребённым на долгие годы, но... пошла полоса удивительных совпадений. 20 апреля 1945 года нацистские бонзы отметили в бункере под имперской канцелярией день рождения своего фюрера, который ещё на что-то надеялся. Однако именно в этот день союзники заняли Нюрнберг и случайно обнаружили вход в подземелье. 30 апреля в 14 часов 10 минут в хранилище вошли американцы, а в 15 часов 30 минут Гитлер и Ева Браун покончили с собой.

И неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба Копья Судьбы, если бы о металлическом наконечнике случайно не прослышал находящийся вдали от Нюрнберга генерал Патон. В отличие от своих «крупнозвёздных» коллег, он нешуточно увлекался историей, мифологией, древними мистериями и был в этих вопросах подлинным знатоком. А потому, услышав краем уха о наконечнике копья, он тотчас примчался в Нюрнберг. После чего «непонятная железяка» была восстановлена в своём высочайшем статусе, а спустя несколько месяцев, согласно приказу Дуайта Эйзенхауэра, генерал Кларк в торжественной обстановке передал её бургомистру освобождённой Вены.

Впрочем, на этом история Копья Власти не заканчивается. Вот уже десятки лет не затихают упорные слухи, будто бы прагматичные янки передали австрийцам искусно выполненную копию Копья, а сам оригинал решили не выпускать из собственных рук».

Лев Моисеевич вновь взялся за платочек.

— Ну и история. Сам чёрт ногу сломит. Кто кому рога наставил так сразу и не поймёшь. Как ты считаешь, где сейчас находится Копьё Лонгина?

— Лев Моисеевич, и к бабушке не надо ходить. Вы же знаете мою позицию. Наверняка энкаведисты его каким-то образом у Гитлера спионерили. И этот артефакт хранился у них в подвалах. Иначе с чего бы фашистам сначала язык себе под Москвой прикусить. А потом и в Ленинград так и не попасть. А ведь были на пороге…

— Мне не нужны догадки и предположения. Аргументы и факты! Три дня — и всё это должно лежать у меня на столе! А пока посмотрим — кто это под столом прятался…

— Шеф, не держите меня за идиота! Вы наверняка сразу поняли, кто был под столом и каким образом удалось провести этого болвана Нельсона…

A cat in gloves catches no mice

(продолжение)

… В каюту адмирала тихонько постучали.

— Милорд? — на пороге снова появилась розовощёкая физиономия поручика Галицкого.

— Да, входите, — адмирал с трудом подавил зевок. Сон, скорее, не ободрил, а расслабил. — О чём вы хотели со мной поговорить?

— Я хотел уяснить детали предстоящего сражения…

— А зачем вам это надо? Важен результат, а как мы его добудем, какая разница?

— Какая? Я просто хочу попасть на «Святую Анну» ещё до того, как вы пустите её ко дну. Так что вся тактика будет строиться на том, чтобы отрезать этот корабль и заставить его сдаться. А для этого ваша обычная тактика явно не подходит!

— Вы опять берётесь меня учить? Вы хоть что-то понимаете в тактике морского боя?

— Что ж, милорд, вы вынуждаете меня кое-что напомнить вам. Итак, в пору вашей боевой молодости, в 1779 году, когда вам доверили фрегат, в английском морском корпусе доминировала тактика Павела Госта, когда любой бой вёлся по определённому трафарету, а любая инициатива со стороны командиров кораблей была наказуема, вплоть до судебного преследования.
Почему вам удалось одержать свои первые победы? Противник ожидал от вас стандартных решений, а вы собирали своих командоров и тщательно анализировали возможные действия защищающейся стороны.
Какое-то время этот метод срабатывал, особенно, когда вы перешли на тактику Джона Клерка, который ввёл новый подход — разрезание строя кораблей противника с помощью самого сильного корабля. Ваш «смертник» подвергался массированной атаке сразу нескольких судов противника, сковывая их боем, а вы тем временем создавали численное превосходство на флангах. Далее оба фланга оказывались смяты, и вы охватывали основные силы вражеской эскадры в полукольцо.
Я что-то неправильно излагаю?

— Вы — морской офицер? В целом всё изложено верно!

— Я — русский офицер! И поэтому имею определённые представления о тактике боя. В том числе и морского. А что вы скажете о своём противнике?

— Вице-адмирал Пьер-Шарль де Вильнёв? Звёзд с неба не хватает, но опытный, достаточно много повидавший. Мы с ним сталкивались в сражении при Абубакире, он тогда командовал арьергардом у адмирала Франсуа Брюи. Если бы не ранняя гибель адмирала Брюи, неизвестно, как бы всё сложилось. Но Вильнёв кинулся в отступление вместо того, чтобы помочь командующему. Арьергард он спас, мы его корабли так и не догнали, но сражение в целом провалил. И как оценивать его действия?

— Как весьма осторожные. Но не рассчитывайте на то, что так будет и в предстоящем сражении.

— Вы думаете, он за это время набрался храбрости?

— Осторожность он вряд ли утратил. Однако, учитывая ту ситуацию, в которую Вильнёв попал, от него можно ожидать самых решительных действий…

— Что это за обстоятельства? Возможно, я что-то упустил?

— Вчера на борт французского флагманского корабля доставлена депеша.

— Вот как? Не хотите ли вы сказать, что знаете, о чём в ней шла речь?

— У меня везде есть свои люди, — улыбнулся Галицкий, — не берусь полностью процитировать приказ Наполеона, но он сводится к тому, что адмирал Вильнёв должен сдать свои полномочия адмиралу Россильи. Теперь Пьер-Шарль будет биться с вами не только за свою жизнь, но и за свою честь. И смею заметить — есть обстоятельство, которое придаёт ему дополнительную уверенность. Численное превосходство. У вас, милорд, 27 боевых кораблей, а у союзной эскадры — 33. То есть вам вряд ли удастся с помощью колонны «смертников» расшатать боевой порядок французов и испанцев.

— И всё равно я не изменю своей тактике!

— На что и рассчитывает адмирал Вильнёв. Он давно изучил ваш «почерк» и постарается приготовить какую-нибудь ловушку…

— Какую например?

— Да какую угодно! Возьмёт и поставит в центр самые слабые свои корабли. И ваш младший флагман адмирал Коллингвуд стянет на себя удары отнюдь не самой сильной группировки. В результате он увязнет, и на этот раз ваши основные силы могут оказаться в полукольце вражеских кораблей. Инициатива будет на стороне Вильнёва.

— Я предпочитаю не строить догадки, что может случиться при том или ином раскладе! Я ввязываюсь в бой, а дальше действую в силу складывающейся ситуации.

— Вы можете бодаться с союзным флотом сколько угодно. Моя же задача взять то, что мне нужно. Я предлагаю вам совершенно иной вариант!

— Какой же?

— Выстроить английский флот в две колонны. Тогда Вильнёв будет просто ошарашен и начнёт гадать, кто же нанесёт решающий удар…

— Но это абсурд! История морских сражений ещё не знает атаки сразу двумя колоннами. У этой затеи есть существенный недостаток: получается, что, разделив свои силы на две колонны, я ослабляю силу удара.

— Милорд, я полагаю у нас есть возможность усилить нашу диспозицию. Нужно создать маневрённую группу.

— Ах, как просто! А что вы под нею понимаете и как она должна действовать?

— Здесь достаточно четырёх боевых кораблей и четырёх-пяти фрегатов. Она будет прикрывать обе колонны от нападения с тыла, а кроме того, эта маневрённая группа всегда может прийти на помощь той колонне, которая подвергнется самому жестокому давлению. То есть в случае неблагоприятного течения боя — это наш стратегический резерв. Вы согласны, мон шер?

Продолжение следует...