«Премьера Голоса». Повесть Яна Бадевского «Паровые сказки» (часть 25-я)

Иллюстрация @sibr.hus

Автор: Ян Бадевский @zaebooka

Продолжение. Часть 1-я, часть 2-я, часть 3-я, часть 4-я, часть 5-я, часть 6-я, часть 7-я, часть 8-я, часть 9-я, часть 10-я, часть 11-я, часть 12-я, часть 13-я, часть 14-я, часть 15-я, часть 16-я, часть 17-я, часть 18-я, часть 19-я, часть 20-я, часть 21-я, часть 22-я, часть 23-я, часть 24-я

Глава двадцать пятая, в которой «Вояж» прорывается сквозь необычный туман

На четвёртые сутки после рассказа Суррэя «Вояж» приблизился к зоне вероятностного тумана. Похоже, в незапамятные времена здесь произошла битва между могущественными Орденами, и что-то сдвинулось. Йордан слышал байки про Парящую Пустошь — огромный котлован на окраине Стимбурга, наполненный белым киселём. Может, и не киселём. Просто так говорили. А ещё говорили, что на месте котлована раньше стоял некий храм. А может, и не храм, кто ж теперь разберёт. И там сошлись в поединке могущественные волшебники, представлявшие интересы враждующих фракций. Теперь якобы существует тропа, парящая над туманом. По ней можно пробраться в сердце Пустоши.

Папа рассказывал и другую версию легенды о Парящей Пустоши. Туман некогда окутывал всю Землю — собственно, он и запустил Большой Откат. И не туман это был вовсе, а субстанция, внедрённая Посторонними. Белый кисель переделывал Демиургов, превращая их в обычных людей. Он останавливал машины, усыплял искусственные разумы и превращал в пыль все человеческие достижения. Так гласят легенды. Но сейчас бояться этого киселя не стоит — он совершенно безвреден.

Вероятностный туман — иное дело. По здешним путям ходят лишь поезда Орденов, защищённые чарами основателей. Конечно, мама говорила о том, что не следует верить в чары. Просто Ордена владели забытыми артефактами и умели подчинять себе скрытые в этих вещах энергии. Так или иначе, пассажирские составы огибали затуманенные области по широкой дуге, а защищённые локомотивы ехали напрямик.

— Это кисель? — спросила Марийка у мистера Доннована, когда они вновь заглянули в гости к сказочнику. — Как в Парящей Пустоши?

Шеймус Доннован покачал головой.

— Вряд ли. Туман не такой густой, сквозь него просматриваются предметы. На добрый десяток шагов всё хорошо видно. И плотность совсем другая.

— Что же это? — встрял Йордан.

— Никто не знает. Портье сказал, что вероятностный туман может разблокировать замкнутое пространство отеля, вторгнуться в вагоны и повлиять на события. Но Коллекционер подготовился.

— Слишком сложно, — пожаловалась Марийка.

— Не думай об этом, — посоветовал сказочник, усаживаясь в своё любимое кресло. До этого он прочищал трубку, стоя на балконе. — «Вояж» и раньше проезжал через туманную зону. Как видишь, все целы.

— Все — это кто? — уточнила Марийка.

Сказочник задумался.

— Я, например. Знаю ещё пару человек из седьмого вагона. Так что не переживайте.

— А я и не переживаю, — сказал Йордан, взяв в руки пузатую бутыль с кораблём. — Это Марийка вечно недовольна.

Девочка поджала губы.

— Я сам его собрал, — похвастался мистер Доннован, имея в виду парусник.

— Не урони, — предупредила сестра.

— Угу, — буркнул Йордан. В ту же секунду бутыль выскользнула из рук мальчишки, но тот ухитрился поймать артефакт в нескольких сантиметрах от пола.

Марийка закатила глаза.

В этот момент всё и началось. Панорама утреннего Стимбурга смазалась, растворилась в клочьях белого дыма. Дома на горизонте сначала превратились в нагромождение чёрных прямоугольников, а затем и вовсе исчезли. Йордан вернул корабль на деревянную лакированную подставку и выбежал на балкон. К нему присоединились Марийка и Шеймус Доннован.

Балкон у сказочника был открытым, выступающим из стены вагона на добрых полтора метра. В жаркие дни мистер Доннован выставлял наружу шезлонг и принимал солнечные ванны, наслаждаясь своей трубкой и свежей газетой. В дождливую погоду шезлонг приходилось складывать и прятать в чулан. Сейчас полосатая ткань была подёрнута белёсой мутью. Чугунная балюстрада едва выступала из мутных клубов, а дальше вообще ничего не удавалось рассмотреть. Заметно похолодало — «Вояж» неуклонно продвигался на север.

— Это он? — прошептал Йордан.

Сказочник кивнул.

— Тут опасно стоять, — спохватилась Марийка.

— Ничуть, — отмахнулся мистер Доннован. — Между нами и этой субстанцией расположены пространственные барьеры Тресинского. Ты их не видишь, но они есть.

— И что? — не унималась Марийка.

— Защита надёжная, уж поверь.

Они замолчали.

Глаза детей постепенно привыкли к туману, и перед ними стали разворачиваться удивительные вещи. Йордан заметил, что внутри субстанции есть скрытые течения — извилистые струи, свивающиеся кольцами и уходящие во все направления. Эти струи казались щупальцами исполинского кракена, выброшенного на берег и пытающегося выбраться назад к морю. Иногда в белёсой мгле всплывали неясные очертания каких-то существ. Чем сильнее Йордан всматривался в вероятностные искажения, тем больше скрытых деталей наблюдал. Вырисовывались призрачные шпили и арки, земля вспучивалась холмами и реликтовыми менгирами. Посреди Стимбурга неожиданно разливались чёрные озёра, затем эти пятна исчезали, уступая место корявым стволам мёртвых деревьев.

Поезд продвинулся вглубь тумана ещё на несколько километров. Деревья рассыпались в прах, а в воздухе повисли переплетения то ли электрических проводов, то ли тропических лиан. До слуха доносились едва уловимые стоны и скрежеты, а вот звук бегущего по рельсам поезда растворился в искалеченном пространстве. Щупальца течений нехотя изгибались, пропуская движущийся с большой скоростью отель. Казалось, «Вояж» скользит внутри скелета доисторической твари, выбравшейся из-под земли, чтобы поохотиться на простых смертных. Йордан поморщился от этой мысли.

— А далеко простирается этот туман? — спросила Марийка.

Сказочник пожал плечами.

— Каждый год по-разному. Предугадать невозможно, даже не пытайся.

— А горожане? — удивился Йордан. — Что будет, если туман проникнет в их дома?

— Ничего хорошего, — мистер Доннован нахмурился. — Эта штука редактирует реальность. Стирает память, меняет близких людей на совершенно незнакомых. Может комнаты переставить или нарастить вам немного жира.

Йордан хихикнул.

— Да-да, — бородач пристально посмотрел на мальчика. — И ничего смешного в этом я не вижу. Вся твоя жизнь может измениться в одночасье.

— И они терпят? — не поверила сестра.

Мистер Доннован покачал головой.

— Конечно, нет. Большинство прилегающих к этому району кварталов давно опустели. Но порой туман пересекает привычные границы и заползает дальше, чем нужно. Тогда всё необратимо меняется. Изредка — в лучшую сторону.

— Как это? — заинтересовался Йордан.

Шеймус Доннован наморщил лоб, вспоминая.

— Ну, я слышал одну байку. Якобы жил в пятнадцати километрах отсюда бедняк, который едва сводил концы с концами. Переезжать ему было некуда, хотя покойный дед предупреждал о нашествиях тумана. Однажды субстанция накрыла дом бедняка… Три недели парня никто не видел. А потом муть схлынула…

— И? — от нетерпения Йордан сжал кулачки.

— Все предметы в доме несчастного обратились в золото, — ухмыльнулся сказочник. — Даже ночной горшок. Неудачник разбогател. Наняв рабочих, он распилил и продал дом. Часть вырученных денег пошла на покупку особняка в Треугольнике. Остальное…

Мистер Доннован вздохнул.

— Что с остальным? — Йордан дёрнул бородача за рукав.

— В том же Треугольнике обнаружился игорный дом, в котором бедолага спустил всё до последнего талера. Особняк пришлось продать за долги. Остаток дней наш герой провёл в трущобах восточной окраины.

— Не верю, — Марийка покачала головой. — Вы это всё придумали.

— Что ж, — грустно улыбнулся мистер Доннован. — Твоё право. Волшебного шара для проверки истины у нас нет.

Они наблюдали за вероятностным туманом около часа, а затем пошли пить чай. На исходе дня поезд выскочил из цепких объятий неведомой напасти. До слуха детей донеслись звуки города, смешанные со стуком колёс.

Продолжение читайте в воскресенье 1 июля

Редактор: @amidabudda