«Премьера Голоса»: Повесть Юрия Москаленко «Король найден мёртвым» (часть 26-я)

Иллюстрация @konti

Автор: Юрий Москаленко, @biorad

Продолжение. Часть 1-я, часть 2-я, часть 3-я, часть 4-я, часть 5-я, часть 6-я, часть 7-я, часть 8-я, часть 9-я, часть 10-я, часть 11-я, часть 12-я, часть 13-я, часть 14-я, часть 15-я, часть 16-я, часть 17-я, часть 18-я, часть 19-я, часть 20-я, часть 21-я, часть 22-я, часть 23-я, часть 24-я, часть 25-я

Дизайн @konti

Часть 26-я

— Между этими смертями прошло чуть больше 20 лет…

— Я не о том, а о двух портретах.

— Не ищите сенсации там, где её нет. А если бы они висели не рядом, а на разных стенах?

— Думаю, это ничего не изменило бы…

США. Нью-Йорк. Штаб-квартира Группы Центральной разведки США. 17 сентября 1946 года. 12.50.

— Я вполне доволен вами, — человек в форме полковника ВМС США, одобрительно кивнул рыжеусому, выключив магнитофон.

— Операция потребовала времени, — расправил плечи «сотрудник Интерпола».

— Я за вами наблюдаю не первый год и всегда удивляюсь: как вам удаётся подбирать профессионалов самого высокого уровня? Возьмём сегодняшнюю беседу. В ней прослеживаются один за другим все этапы оболванивания профанов.

— Вы это заметили?

— А как же? Сначала мощная психологическая атака: вопрос-ответ, когда пациент оказывается в шкуре загнанного кролика. Затем лёгкая пауза, чтобы кролик успел вдохнуть несколько глотков воздуха. И, наконец, тонкая игра — испытываемый не просто соглашается с домашней заготовкой, но и уверяет себя в том, что именно он является автором той бредовой идеи, которую ему пытаются внушить.

— Вот скажите, как у вас появилась идея подключить сюда Есенина?

— Вы считаете это нашим успехом?

— Несомненно. Как мог рядовой португальский полицейский знать о существовании этого русского поэта?

— Можно я приведу слова нашего несравненного шефа — Алена Даллеса?

«Мы бросим всё, что имеем, всё золото, всю материальную мощь и ресурсы на оболванивание и одурачивание людей. Человеческий мозг, сознание людей способны к изменению. Посеяв в России хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые… Мы найдём своих единомышленников, своих помощников и союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного угасания его самосознания».

Мне показалось, что так называемая дочь короля, несмотря на то что родилась в Европе, а не в России, по-прежнему любит свою родину. И в этом русские, независимо от того, к какой национальности принадлежат, резко отличаются от нас, американцев.

— Вы восхищаетесь нашими врагами?

— Нет, возможно, вы меня неправильно поняли. Но если американцы, ложась спать на голодный желудок, готовы совершить революцию, то русские затягивают какую-нибудь жалостную песню и убеждают себя в том, что у них всё не так плохо…

— Вы издеваетесь?!

— Нисколько. Это нечто похоже на самоиденфикацию русских. У них в песнях много трагических моментов. Возьмём одну из самых известных — «Из-за острова на стрежень». Женщину бросают за борт корабля, она гибнет, а тех, кто поет эту песню — радуются: мы-то ещё живы!

— Повторяю свой вопрос: как вы вообще вышли на Есенина?

— Наш португальский коллега выказал мысль о том, что между Есениным и Алехиным есть определённая связь. Хотя бы через эти портреты…

— Для меня это сложно. Это всё равно что в тёмном лесу идти наугад. У вас фактически был один шанс из тысячи, что это сработает…

— И тем не менее вы прослушали беседу. Все сработало…

— На этот раз, можно сказать, отскочили. Но вам предстоит не менее серьёзная операция. Вы уверены в мистере Файне?

— Практически на сто процентов. Сеньору Антонио не удастся продвинуться и на дюйм… Руби — опытный сотрудник спецслужб. Он сделает всё для того, чтобы оставить португальца в раздумьях…

— Противника недооценивать нельзя. Постарайтесь не выпускать его из виду…

— Мы и так следим практически за каждым его шагом…

США. Нью-Йорк. Остров Манхэттен. 59-я авеню. 17 сентября 1946 года. 15.00

Сеньор Антонио после разговора с мистером Саймосом чувствовал себя перегруженным информацией. Одно дело говорить об Есенине, и совсем другое — о всяких психотерапевтических штучках, которыми гость угостил его сполна.

Как и предполагал португалец, из всего этого «бреда сумасшедшего» он практически ничего не запомнил. И говорить на равных с Рубеном Файном, человеком, который, говорят, пишет диссертацию на эту тему, представлялось ему делом малопродуктивным. Американец польского происхождения мог его раскусить в первую же минуту разговора.

До встречи с шахматистом оставалось три часа, а потому экс-полицейский решил проветрить голову в Центральном парке.

Он не спеша прогуливался по дорожкам и вдруг увидел, что на их с рыжеусым скамейке сидит какой-то молодой человек в широкополой шляпе, полностью прикрывающей глаза. То есть рассмотреть его лицо не представлялось возможным.

Но Антонио поразило даже не это — в руках у парня он вдруг увидел 12-струнную португальскую гитару.

Экс-полицейский подозревал, что за ним ведётся наблюдение, поэтому он секунду скользнул взглядом по исполнителю в стиле фаду. И тут же в его душе проявилось смятение. С одной стороны, он не сомневался что это — Гонсало, его племянник. С другой — больно защемило сердце, в случае чего здесь церемониться не станут. Стоит ли рисковать своей молодой жизнью? Он-то, Антонио, прожил немало, с его смертью в мире уж точно ничего не изменится. Даже если он останется жить — не прибавится ни одного человека. Другое дело — Гонсало: ему ещё жить и рожать детей.

Борясь со смятением, португалец не заметил, что за ним наблюдают. Рыжеусый вцепился в него мертвой хваткой. Это был его джокер, с помощью которого агент Интерпола хотел стать незаменимым и подниматься всё выше по ступеням служебной карьеры.

Но и сеньор Антонио не сплоховал. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Экс-полицейский ни на секунду не замедлил шаг, ни на миллиметр не приподнял одно плечо над другим.

— Этот чудак на скамейке — случайный элемент, — подумал рыжеусый. — Мало их здесь шляется по дорожкам парка? А что — место прикормленное. Глядишь, кто-то раскошелится.

А сеньор Антонио продолжал раздумывать над этим случайным элементом. Его явно хотели приободрить и поддержать. Но, с другой стороны, понимали, что включать Гонсало в эту опасную игру не имеет смысла.

Что ж, стараясь не изменять ни скорость, ни направления движения, прикинул экс-полицейский. У меня теперь есть хоть какое-то подобие тыла. И это не может не радовать. Вдвоём всё равно легче…

США. Нью-Йорк. Остров Манхэттен. Отель «Уолдорф-Астория». 17 сентября 1946 года. 18.00

— Вы хотели познакомиться со мной? — выражение лица Ройбена Файна выражало саму любезность, но взгляд голубых глаз со стальным отливом, словно вопрошал: «Какого чёрта вам надо?»

— Вас рекомендовал мне мистер Сэмюэль Решевский.

— Не Бог весть какой повод для общения. У вас есть ровно 10 секунд для того, чтобы изложить вашу просьбу…

— Однажды вы этим купили мистера Александра Алехина, поразив его способностью в десять секунд делать единственно правильный ход. И ведь не поймёшь сразу: блиц это или блажь?

Рубен пристально посмотрел в глаза собеседника.

— Вы что, присутствовали при нашей встрече?

— Для этого вовсе необязательно было забираться в один из шахматных клубов Манхэттена. Позволю себе заметить, есть такое понятие, как психоанализ.

— Вы меня настораживаете всё больше и больше. Вы и в самом деле что-то понимаете в психоанализе?

— В этом нетрудно убедиться. Однако мы так и будем разговаривать, словно два конкистадора, споткнувшиеся у входа в сокровищницу индейцев?

Продолжение читайте в среду 28 февраля

Редактор: @amidabudda

—

---

---