«Премьера Голоса». Исторический детектив Юрия Москаленко «Адмиралы» (часть 14-я)

Обложка @konti

Автор: Юрий Москаленко @biorad

Продолжение. Часть 1-я, часть 2-я, часть 3-я, часть 4-я, часть 5-я, часть 6-я, часть 7-я, часть 8-я, часть 9-я, часть 10-я, часть 11-я, часть 12-я, часть 13-я

Часть 14-я

Адмирал, находящийся под домашним арестом, так и не нашёл случая для того, чтобы проверить сохранность христианской святыни, которую доверили ему. К тому же, по большому счёту, Игнасио де Алаве было теперь абсолютно безразлично, что сталось с Копьём Лонгина.

Под вечер к нему в каюту допустили штурмана и позволили короткую беседу в течение двух минут. Вести, которые тот принёс, оказались для адмирала ободряющими.

— Сеньор, англичане посчитали, что у нас как минимум 400 убитых из 800 с лишним членов судна. Но на самом деле их число значительно меньше. Мы провели перекличку после боя. Оказалось, потери убитыми и пропавшими без вести составили 104 человека. Ещё 137 раненых находятся в трюме.

— Это хорошая новость. А сколько на борту англичан?

— Не так уж много, сеньор, не более 70-80 человек.

— Словом, у нас неплохие шансы…

— Церемония прощания с нашими убитыми пройдёт на рассвете. Вы будете на ней присутствовать?

— Обязательно! Оставшиеся в живых офицеры и матросы должны видеть, что их адмирал, несмотря на пленение корабля, не сломлен, бодр и готов сражаться дальше!

…Куда более горестные мысли, даже несмотря на победу, терзали флаг-капитана Томаса Харди. В горячке боя и последующей суматохе он как-то мало задумывался о трагической гибели адмирала Нельсона, которому был обязан и своей достаточно интересной морской карьерой, и продвижением по службе. Но, спустившись вечером в каюту адмирала, которая располагалась как раз над его, капитанской каютой, глядя на окоченевшее тело Нельсона, он вдруг задумался: «Что делать дальше?»

По законам военного времени тела погибших всегда находили свой последний приют в море. Но ведь адмирал — настоящий герой британской короны, он должен быть с почестями захоронен на берегу. Но как его туда доставить?

Внезапно из знаменитого гроба послышалось лёгкое покашливание, и через минуту оттуда выбрался всё тот же Джошуа Нисбет. Конечно, Томас знал пасынка адмирала и то, что тот находится на судне. Но флаг-капитан, как и немногочисленные очевидцы, знавшие о существовании гроба, не подозревали о том, что он скрывает в себе ещё одну тайну. Тем более Харди не видел пасынка адмирала с момента отплытия, а потому вздрогнул, заметив Джошуа.

— Я уже обмыл тело отца, — сообщил Нисбет. — Более того, я нашёл его завещание, написанное сегодняшним утром, незадолго до начала сражения. Не могу сказать, что оно меня очень обрадовало, я всегда осуждал связь отца с этой деревенской проституткой, носившей гордое звание леди. Но из песни слов не выкинешь!

— Дайте мне его сюда, — потребовал Харди. — Я командир корабля, а потому отвечаю здесь за всё…

Джошуа вытащил аккуратно сложенный вчетверо листок.

Харди развернул его и убедился, что это именно тот документ, который он, флаг-капитан, вместе с ближайшим другом погибшего адмирала капитаном Блэквудом, командовавшим всеми фрегатами средиземноморской эскадры, заверили своими подписями в 11 часов этого растянувшегося во времени дня.

Содержание завещания Харди запомнил наизусть, для того чтобы в случае пропажи восстановить документ по памяти. Благо в нём было не так уж много слов.

«Я вверяю, — писал Нельсон в завещании, — Эмму леди Гамильтон заботам моего короля и страны. Надеюсь, что они обеспечат её так, чтобы она могла жить в соответствии с её рангом. Я также завещаю милосердию моей страны мою приёмную дочь Горацию Нельсон Томпсон и желаю, чтобы она именовалась в будущем только Нельсон».

Флаг-капитан угрюмо посмотрел на Нисбета, который не дал себе труда даже спрятать ехидную ухмылку.

— Вы, надеюсь, прекрасно понимаете, что всё, что накопил мой отец, а также пенсия, ввиду гибели отойдёт его официальной супруге, то есть моей матушке.

— Я приложу все силы, чтобы пенсия пошла Эмме Гамильтон и малышке Горацио. И, пожалуйста, перестаньте называть его отцом. Он вам всего-навсего отчим…

— Всего-навсего. Этого вполне достаточно. А если вы хотите озаботиться судьбой этой потаскушки и её дочери — флаг вам в руки, — не скрывая недоброго огонька в глазах, развязно произнёс Джошуа, — но это абсолютно бесполезное занятие. Переступить через букву закона вам не под силу.

В каюте повисла тишина.

— Вы, наверное, раздумываете, что делать с телом адмирала? Я готов подсказать выход, от которого вы не откажетесь. Ведь именно я — пасынок Нельсона и имею право выказывать свою волю. Так вот, я предлагаю уложить тело адмирала в бочку, залить её коньяком и в таком виде перевезти всё в Англию…

— Вы с ума сошли! — вскричал Харди. — Это же адмирал английского флота, а не сардина какая-то…

— Всё будет так, как я сказал! И нужно сделать это немедленно. Пока тело не начало разлагаться. Дайте команду корабельному врачу…

Медик прибыл в адмиральскую каюту спустя пять минут.

— Что нужно сделать для того, чтобы тело адмирала сохранилось в бочке коньяка? — задал первый вопрос Джошуа Нисбет.

— Нужно просто удалить внутренности, которые подвержены быстрому разложению. Желательно удалить и сердце, но его в принципе можно оставить…

…К утру тело адмирала было «упаковано» в бочку и залито коньяком. В Лондон его доставили уже в следующем, 1806 году. А 9 января состоялось торжественное захоронение в соборе Святого Павла.

Всех остальных погибших в Трафальгарском сражении похоронили менее торжественно, если не сказать впопыхах.

Вот как описывал события раннего утра 22 октября 1805 года очевидец с испанской стороны:

«Я никогда не забуду той минуты, когда по приказу английского офицера убитые моряки были выброшены за борт. Эта мрачная церемония происходила на рассвете 22 октября, как раз в тот час, когда особенно бушевала буря, словно желая подчеркнуть ужас разыгравшейся сцены. После того как убитых офицеров вынесли на палубу и священник торопливо пробубнил молитву, ибо не время было рассусоливать, — совершилось торжественное погребение. Завернутых в национальный флаг, с привязанным к ногам ядром, убитых бросили в море, и если раньше этот акт вызвал бы безграничную печаль, то теперь все присутствующие отнеслись к нему безучастно. Наши сердца настолько очерствели, что даже вид смерти не вызывал сострадания!

Погребение в море намного печальнее похорон на суше. На суше умершего предают земле, и в ней он покоится; родственники и друзья знают, что есть клочок земли, где лежат дорогие их сердцу останки, и могут воздвигнуть на могиле любимого существа памятник, крест или надгробный камень. А в море… тело бросают в бушующие волны, где оно навсегда исчезает; воображение не может последовать за ним в бездонную пучину, и трудно представить себе, в каком уголке океана оно покоится. Так размышлял я, видя, как исчезают в волнах знаменитые герои, ещё накануне полные жизни, гордость отчизны, отрада своих семей.

Погибшие матросы были погребены с меньшей торжественностью. Морской устав требует, чтобы их заворачивали в парусиновые койки, но в те грозные часы было не до предписаний устава. Большинство полетело за борт не только без какого-либо подобия савана, но даже без ядра на ногах — на всех их просто не хватило».

Адмирал де Алава больше всего на свете не любил стеснённых обстоятельств, а плен именно к таким обстоятельствам и относился. Он сумел воспользоваться своим шансом, как только представилась такая возможность.

23 октября адмирал Гравина, сумевший пробраться в Кадис, наскоро подремонтировав уведённые им корабли, снова вышел в море. Цель была одна — отбить у англичан захваченные корабли, а также спасти экипажи тех судов, которые еле держались на плаву. Гравина на Montanes вёл San Justo, San Francisco de Asis и Tronador (стопушечный корабль, который не участвовал в основном сражении 21 октября). Несколько лёгких фрегатов и куттеров также двинулись к намеченной цели.

Продолжение следует...