Семейный праздник-15

15
…Он лежал на холодной и жёсткой лежанке (летом она протапливалась редко), и тяжело думал. Задышка от курева подступала к горлу, разражалась раздирающим кашлем, мешала сосредоточиться…
Впрочем, он и рад был бы совсем не думать, отвлечься или уснуть, но была ночь, пойти было некуда, а сон не приходил, и голова становилась тяжёлой, многодумной…
Из множества дум одна угнетала всё более неотвязно, росла, точно снежный ком, из бесчисленных мыслей, воспоминаний, видений… Главная суть её заключалась в обширном вопросе: как, почему на последнем этапе жизни, когда, казалось, все трудности позади – и война, и голодные послевоенные годы, и выхаживание целой оравы ребятишек, и нелёгкая милицейская служба, - всё это позади, - а начался в душе разлад: беспощадный, неотвратимый, отравляющий ровную жизнь?.. И дело вовсе не в сегодняшнем скандале, - он всего лишь горькое последствие какого-то давнего и потаённого разлада…
Многое было в его жизни…
Была война, обожжённые вёрсты которой он отмеривал проводами телефонной связи, был послевоенный голод, когда умерла его родная сестра Полина и чудом выжили родители, была опасная служба в Закарпатье, в гнездовьях бандеровцев и другой нечисти… Затем – пограничная служба в Калининградской области, школа милиции, женитьба. И на долгие годы – работа участковым уполномоченным в одном из районов области, куда они переехали в посёлок Зелёные Холмы… Большая, почти не по силам, семья…
Всякий раз, когда он, куря одну папиросу за другой, думал о своей прошедшей жизни, мысли уносили его в юность и раннюю молодость. Неспокойное это было время, тяжёлое, - и всё-таки в чём-то возвышенное, чистое, ясное для души… Он защищал Родину, очищал её от всяких отщепенцев, помогал, насколько можно помогать солдату издалека, своим стареньким родителям, оставшимся на Одессщине, в родном, но голодном краю…
И постепенно из душного и туманного облака воспоминаний стал проясняться один очень давний , но, как оказалось, незабываемый случай…
Произошло это на станции Рогатин, в тогдашней Станиславской области. Как раз в те годы отец служил в погранвойсках на Западной Украине. Тяжёлое было время, в чём-то даже и более тяжкое, чем в годы войны. Шёл 1946 год – самый страшный, самый голодный послевоенный год в стране… В Обломове, родном селе отца на Одессщине, в тот год умерло более сотни людей, в том числе и старшая сестра Полина…
Когда она была ещё жива, отец получил из дома письмо, которое потрясло его своей беспощадной правдой: его родным совершенно нечего было есть! Полина была очень слабой, болела…
Подразделение пограничников, в котором служил отец, было откомандировано в Станиславскую область, на заготовку пищепродуктов для закарпатского гарнизона. Отец получил письмо от родных, когда вагон был уже заполнен и ждал своей отправки. Отец пал духом, глубоко задумался, как же в этой ситуации помочь своим родителям и заболевшей сестре...
Их отряду для пропитания в дороге выдали картофель, два мешка муки, другие продукты. Солдаты решили один мешок с мукой «толкануть» – и пропили его. Оставался ещё мешок муки. Отец отправился с письмом к своему командиру, старшему лейтенанту погранвойск, и дал ему прочесть это горестное письмо…
Лейтенант, прочитав, глубоко вздохнул:

- Да, тяжёлое положение… Ну, и зачем же вы дали почитать его мне? Что вы хотите?

- Ну, что? Конечно, если вы решите это отрицательно, то считайте, что разговора не было. Но… Вот мы уже пропили один мешок муки, давайте и ещё один пропьём, и все 24 удовольствия получим…

Лейтенант нахмурился.

- Значит, вы хотите, чтобы этот мешок муки мы отправили вашим родным?

- Ну, а как бы вы поступили на моём месте, - не обратились бы с такой просьбой к тому, от кого это зависит? И неужели вы… не разрешите отправить хлеб?

- Нет, я бы отправил. Я не против. Но – обращайтесь к солдатам. Как решат они… А я могу лишь подтвердить своё согласие, если понадобится…

Во время завтрака отец сидел угрюмый, ничего не ел (ведь родные с голоду помирали!). Наконец решился.

- Ребята, послушайте, что я почитаю вам.

И отец в наступившей тишине прочитал своим товарищам тягостное послание от родных…

- Ребята, нужно как-то помочь, - раздался чей-то голос, когда отец умолк.- нельзя же так оставить. Может, картошки дадим? У нас её много…

- Да и муки ещё целый мешок есть, - поддержал его другой.- Зачем она нам? Мы же не будем сами блины печь. Пускай возьмёт.

На том и порешили.

В эти дни отец встретил на станции своего земляка (судьба, что ли?), - тот приехал кое-что продать, кое-что купить. Разговорились. Отец, не имея возможности лично поехать домой, обратился с просьбой к земляку. Тот, хоть и был очень загружен собственными узлами, согласился.

- Вот тебе пять мешков картошки за доставку муки в Обломово, только отвези поскорей!..

Теперь предстояла задача – погрузить всё это в вагоны.

Вот тут и началось!

С мешками в вагоны никого не пускали. Отец с товарищем, который пришёл помочь, и земляком видели, как один человек в истерике от того, что его не впустили с мешками в вагон, выхватил из кармана бритву и на глазах у всех располосовал свои злополучные мешки в несколько яростных взмахов,- и высыпал с жестоким остервенением всю муку на перрон…

Люди оцепенели. Ведь напротив каждого вагона лежали целые горы мешков, каждый вёз в голодные края спасительные продукты, и вдруг – на тебе! – не разрешают везти?! Значит, новые сотни людей помрут от голода? Люди зароптали, заголосили…

К перрону подошёл какой-то странный человек в штатском и стал читать «официальную» бумагу. В ней говорилось, что картофель поражён какой-то заразной болезнью, поэтому никакие продукты отсюда перевозить нельзя, это категорически запрещено…

- Почему другие продукты нельзя?- Кто подписал эту бумагу? – закричали люди со всех сторон.

Уполномоченный был неумолим…

- Надо почитать эту бумагу самим, выяснить, в чём же всё-таки дело,- сказал земляк отца.– Кто пойдёт?

Отец был в пограничной форме, с автоматом наперевес. Почувствовав что-то неладное, он всё же решился.

- Ну, я могу сходить…

Подойдя к представителю милиции, он попросил: - Разрешите посмотреть вашу бумагу?

- А ты кто такой? – грубо спросил человек.

- Пограничник, разве не видите? Имею право поинтересоваться…

- Здесь не граница! Вы что, хотите помешать советской милиции, подозреваете её в обмане?

- Я ничего не подозреваю, откуда вы это взяли? Просто хочу посмотреть вашу бумагу.

Почувствовав внимание людей, человек смешался, смял бумагу и сунул её в карман.

-Ну,хорошо…- угрожающе проговорил он и зашагал прочь неестественно широким шагом.

Отец и его товарищ взяли командование на себя,-до отправления поезда оставалось 10 минут.

- Загружай вагоны! – крикнул отец на весь перрон. – Да поскорее, поезд отходит!..

Поднялся шум, невероятное движение…

В этот момент подъехала милицейская машина – американский «додж-фургон».

- Кто здесь командует? – грозно закричал милицейский офицер, выскочив из машины. Увидал пограничника и подошёл к нему. – В чём дело?

- Дело в том, что людям продукты надо везти, а им запрещают.

- Вы, значит, против советской власти? – рассвирепел милиционер.- Да я вас…

Однако отец опередил его. Побледнев, он едва выдавил пересохшим ртом:

- Не надо браться за оружие, капитан! Ведь я вперёд могу дать «строчку», если уж на то пошло…- Висевший наперевес автомат, которого коснулся отец, подействовал отрезвляюще.

Ругаясь, милиционеры сели в машину и уехали.

И тогда из вагонов стали выскакивать люди и с горячей благодарностью совать в руки отцу и его товарищу деньги, какие-то подарки, целые шматки сала…

- Что вы… что вы… не надо… - Отец и товарищ были в величайшем смятении. Деньги падали на землю, монеты катились по перрону…

Кто знает, может быть, он и его товарищ спасли в ту страшную годину многих людей от голодной смерти?

Вот только сестру спасти не удалось. Его земляк оказался подлецом и шкурником. Он привёз к родителям солдата только 10 килограммов муки. Остальное вместе с картошкой продал, спекулируя на несчастье людей.Полина, пережив войну, умерла после Победы из-за подлости соотечественника, своего земляка…

… Отец тяжело вздохнул, судорожно закашлялся. В темноте глаза его наполнились слезами – то ли от кашля, то ли от непрошенных воспоминаний…

В средней комнате тоже не спала, тоже вздыхала и кашляла мать…

Возле поленницы выла собака, и воздух был напоён какою-то новой тоской… Оторвавшись от земли, тихий вой улетал в полуночные дали и падал в туманный канал. Аист метался в неясной тревоге, но так и не смог отыскать и услышать угря… Сердце настойчиво звало лететь в небеса! Сердцу уже не хватало небесных видений…

(Продолжение следует).