37.
Прошло три недели. Мы не виделись. На выходные дни он куда-то пропадает… Однажды я позвонила ему в часть. Он мне объяснил, что у него то ученья, то дежурит, то другие дела… А меня допекали разные мысли, потому что я ему не верила… В таком состоянии я попала под машину, но отделалась ушибами… Прослышав об этом, мой мучитель приехал на следующий день ко мне на работу и забрал меня, чтобы узнать мои мысли и намерения… Скорее всего, он испугался не за меня, а за себя, - боясь, что я расскажу кому-нибудь о нашей с ним происшедшей истории… Но я в ближайшее время никому не собиралась это рассказывать. Я знала, что если об этом узнает отец, он всё сделает, чтобы отомстить за меня. Знал это и он… чего и боялся. Потому и приехал: чтобы успокоить меня и узнать обстановку.
Прошёл месяц; за это время мы ещё один раз встретились… И вот приезжаю я домой на выходные дни, и он следом заходит. Говорит,что ему нужно поговорить со мной. Сажает меня в машину и везёт к себе на квартиру. По дороге он мне объясняет, что его переводят в другое место, и скоро должен придти вызов… В доме вся мебель была уже упакована, он собирался к отъезду. Так он мне всё это объяснил. Я поняла, что он собирается от меня и моих родственников бежать, так как боится, что я могу случайно или сознательно проговориться… Конечно, для приличия он и мне предложил с ним ехать… так, без расписки… Я поняла, что растоптана моя любовь и брошена лицом в грязь! С ним, конечно, я не собиралась ехать…
Но чтобы не было так заметно, что он меня бросил, я решила вперёд рассчитаться с работой и уехать куда-нибудь подальше… Прошло ещё две недели с последней нашей встречи. Вдруг приезжает он ко мне домой и объявляет, что завтра он уже уезжает и взял уже билет на поезд. И если я хочу, то поехали, мол, со мной. Для меня это было оскорбительно! Я стала с ним грубо разговаривать, а он предложил поехать к нему и там обо всём поговорить. Я отказалась, потому что я знала, о чём он собирается «говорить». Тогда он пообещал, что приедет вечером. Но вечером он не приехал, а позвонил и сказал, что опоздал на последний автобус, и чтобы приехала я… Я опять стала грубо с ним разговаривать, чувствуя, что это наш последний разговор… Хотелось мне ему всё высказать! Но я многого не могла, так как в доме находилась мать, и она слышала мой разговор с ним. А я не хотела, чтобы она знала всё. Разговор наш закончился тем, что он пообещал приехать утром, перед отходом поезда…
Я пролежала всю ночь с открытыми глазами. Стали утром ходить автобусы, но ни с одним из них мой «генерал» так и не приехал…
Я уехала на следующий день к себе в город, где работала. Дома я ещё крепилась, не подавала вида, что мне чересчур тяжело. А там, в городе, когда я шла к себе на квартиру, вдруг резко почувствовала, что к горлу подкатил горький ком и стал меня душить. Лицо моё утопало в слезах. Я не помню, как дошла до дома. На работу в этот день я не пошла, а ночью со мной впервые произошла истерика. Я жила с двумя девчонками,- так они не знали, что со мной делать: одна успокаивала меня, другая, наоборот, ругала. Предложили мне покурить, говорят, что это успокаивает. С тех пор я стала покупать сигареты…»
Лена машинально потянулась к «бардачку» и обнаружила там папиросы. Стала прикуривать –и едва не «поцеловалась» с деревом, но ничуть не испугалась, ибо вся была в воспоминании- сочинительстве, да и скорость на самой грани… была ей сейчас по душе!
«На работе я взяла расчёт. Но уехать далеко не отпустили родители, а денег у меня не было. Я уехала в областной город. Там у меня было два брата. Мать думала, что они мне помогут устроиться на работу. Но они меня только ругали и воспитывали, - дескать, я до сих пор осталась бестолковой и ни к чему серьёзно не отношусь. Они были далеки от понятий любви, и поэтому я им ничего не пыталась объяснить. На работу они меня не устроили, и я оказалась брошенной на произвол судьбы. Но надо было как-то жить и выходить из положения. Я пошла в бюро по трудоустройству. Там мне предложили две работы: водителем трамвая и стрелком в военизированную охрану воинской части. Я выбрала в/часть: там у меня работала подруга, она меня туда и звала. Ну, что ж, устроилась я туда и столкнулась с новым горем…»
Тут Лена задумалась: а разве можно описать то, что пришлось ей испытать там: весь ужас унижений,преследований (ведь мужиков – целая часть), принудительных сожительств,- вплоть до её непосредственного начальника, которому было 52года! Его преследования были самыми невыносимыми, и однажды…
«…Встретились мы у него на квартире. Думаю: в конце концов, когда-то же должно всё это прекратиться! И опять без водки не обошлось. Я ему всё по-моему объяснила, а он своё твердит –про «любовь». Я разозлилась и стала собираться уходить, а он меня не пускать. Стал в дверях и не пускает. А потом и говорит мне: «Ничего ты так и не поняла». Тут я взорвалась окончательно. «Кто, я не поняла? Что я не поняла: что вы мужчина, а я – женщина, и то, что вы хотите меня? Этого я не поняла? Да на, подавись!» - и я бросила себя ему, как кусок мяса голодной собаке! Стала срывать с себя одежду, а сама жду, когда он меня остановит и скажет: «Не надо». А он, подлец, только того и ждал! Так я замаралась с ним…
Но уже до этого я была беременной, от молоденького. А сама не знала об этом. Хотела уволиться, чтоб не видеть своего начальника, а он расчитывать не хочет. И дал мне отпуск вне очереди, хотя прошло всего полгода, как я уже была в очередном отпуске… Да ещё вручил бесплатную путёвку в дом отдыха! Время идёт, я полнею. Не обращаю на это внимания, думаю, отпуска пошли мне на пользу… Посторонние люди стали замечать во мне перемену. Однажды приходит ко мне одна женщина, которая уже рожала и как-то разбирается в этих делах. Начала со мной этот разговор, и выяснилось, что я беременна уже 6 месяцев. И уже три месяца, как мы не встречаемся с тем парнем. Он уже с другой давно встречается…
Я не знаю, что мне делать: ведь он не поверит, что это его ребёнок… И всё-таки мне посоветовали сказать ему о беременности. Так я и сделала. Когда я ему сказала, он испугался, но согласился жениться. А потом опять не стал ко мне подходить. В чём дело, думаю. Подошла к нему ещё раз, а он мне заявляет, чего я и боялась: «Я не уверен в том, что это мой ребёнок». Ну, что ж, он имел право так сказать, мы ведь три месяца не виделись, а какая у меня беременность, он не мог знать. Оставила я его в покое, а сама думаю: почему же он мог так сказать, и при этом чуть ли не уверен в такой возможности? Что ему стало известно обо мне?
И далее выясняется: подруга его вторая тоже уже беременна, а ей всего 18 лет… И, кроме того, мой начальник, прослышав про мою беременность и про то, что мы с этим парнем собираемся пожениться, обозлился и пустил сплетни такого мотива: мол, «она сама не знает, от кого беременная, а хочет женить этого парня на себе». И даже назвал при этом некоторые фамилии женатых военных. Был большой скандал, это дошло и до меня. И до того парня тоже дошли эти сплетни, чего ему и нужно было, чтобы не платить алименты сразу двум…
А с этим начальником я решила разобраться до конца уже не сама, а через политотдел!
А что касается ребёнка… мне нужно было срочно избавиться от него. Иначе братья мои с меня живой не слезли бы… Стали бы говорить, что я позорю нашу фамилию, что я урод в нашей семье, как была бестолковой, так и осталась ею, и что лучше бы меня вообще не было… А этой истории я тем более не могла им рассказать, родителям и подавно. Скажут, совсем опустилась.
И я стала искать «бабку», которая делает на дому аборты,- так как ни один врач не взялся бы за 6 месяцев беременности. И я нашла эту «бабку», - когда у меня уже было 7 месяцев от начала беременности! Чтобы не замарать честь моих родных братьев, я решилась на избавление от ребёнка. Но я думала не только о братьях и родителях, о том, что им придётся за меня краснеть. Больше всего я думала об этом ребёнке. Оклад у меня был 70 рублей. Ждать помощи было не от кого. Домой бы я не поехала. Не позволила бы гордость. И я бы просто мучила ребёнка и холодом, и голодом. Мне давали советы, что можно оставить ребёнка в роддоме, что там сейчас большие очереди на усыновление… Но это для меня было совсем дико слышать…
Я сильно мучилась, заставляя себя избавиться от ребёнка. Этого ребёнка я возносила, как ангела. Когда я оставалась наедине сама с собой, то падала на колени и просила прощения у этого «ангела», который жил во мне и часто напоминал об этом толчками в живот. Я сильно напрягала и надрывала свои нервы. В конце концов, я падала в рыданиях на пол или на землю и поливала их слезами до тех пор, пока меня кто-нибудь не потревожит. Тогда я быстро вставала, вытирала слёзы и улыбалась. (К счастью, лицо моё быстро восстанавливается после слёз). Таким образом, я научилась быть актрисой. Всё равно мне никто бы не поверил, что я так сильно переживаю…
Наконец, я «отметилась» у этой «бабки». И вскоре попадаю в роддом. На родильном столе со мной приключается истерика,- в тот момент, когда мне нужно было рожать. Успокоили меня врачи только уколами!..
Родила я мальчика. Но жить долго он не мог, так как был вытравлен химикатами, да к тому же ещё недоразвит… Рано ему было появляться на свет, и поэтому он не мог глотать…
Когда я вернулась в часть, мне предложили уволиться. Так я оказалась опять «на улице»…
(Продолжение следует)
